Шакко

11 лет назад я написала текст в блоге, начинающийся со слов "Александр Блок ходил по проституткам, но так боготворил свою жену, что не притрагивался к ней пальцем..." С тех пор этот текст, разумеется, анонимно, и, вдобавок, с разными переделками, всплывает в перепостах. Вот и сегодня...

В связи с этим хочу выложить тут главу из моей прошлогодней книги "Лев Толстой очень любил детей...", посвященную псевдо-хармсинкам. Там, в приложении, я опубликовала эту историю про секс в Серебряном веке, а также дала описание процессов мутаций интернет-мемасиков.

***
АНЕКДОТ 2010 ГОДА

Анекдоты о писателях [исследуемые в этой книге, т.н. «Веселые ребята»] я впервые прочла в сборнике «Горло бредит бритвою», еще будучи подростком, и пришла в восторг. То, что это не настоящий Хармс, было понятно, т. к. они находились в приложении под заголовком «Приписываемые». Однако про то, что это «Веселые ребята» Пятницкого и Доброхотовой-Майковой, я не знала, как и того, что их авторские анекдоты были там перемешаны с более поздними подражаниями.

В июле 2010 года я выложила в своем блоге анекдот, сочиненный, как теперь мне понятно, под влиянием №68 от Анонима Первого:

№68. Ходасевич однажды одолжил у Городецкого сто рублей, от Гумилева ушла жена, Блок подрался с Нарбутом, а разнимал их Лившиц, у Андреева сгорела квартира, Мандельштам сшил себе новую шубу, а Мариенгоф, моясь в ванне, больно ударился головой, — много интересного можно рассказать о русской литературе начала ХХ века.

( Collapse )

Сформулировала еще одну причину, по которой успешные люди, как бы косноязычны они ни были, все-таки должны писать воспоминания.

Сейчас "обчитываю" фигуру одного известного в узких кругах человека (имя неважно) -- разные короткие мемуарчики, которые оставили о нем разные современники, близкие друзья и знакомые.

Лучше всего, колоритней -- описания тех близких (семьи, учеников), которые любили его со всеми недостатками. Они так описывают его недостатки, что в них тоже влюбляешься.

Но гораздо больше описаний, которые оставили знакомые и так сказать, "коллеги" -- люди, трудившиеся примерно в той же нише, чем он. Но чуть-чуть менее успешные.( Collapse )

Любовь и фантазии: кто их программирует, какими способами, и как менялась мода на штампы и фетиши в романтических историях на протяжении последних пары веков.

Вдумчивый нонфикшн о том, как создатели масс-культуры (ненамеренно) и маркетологи (намеренно) формируют вкусы потребителей книг и кинофильмов, и как это влияет на поступки читательниц и зрительниц в реальной жизни. А также о том, как читательницы и зрительницы внезапными пиками спроса, в свою очередь, наоборот, заставляют авторов контента придумывать именно те штампы и образы, которые сработают максимально эффективно.


Кэрол Дайхаус. «Мужчина мечты. Как массовая культура создавала образ идеального мужчины». М., Альпина Паблишер, 2018. ISBN 978-5-9614-6831-1
( Collapse )

Приключения довоенного шпиона, из которых известна только вершина айсберга, вызывая любопытство и жгучую тоску по фактам.

В перестроечные годы в вольной прессе начали появляться фрагменты из удивительных сочинений Дмитрия Быстролетова – как оказалось, уже умершего к тому времени нелегала, перед войной вернувшегося в СССР. Это были как бы романы, но пронизанные автобиографическим материалом. Он писал их "в стол", не ожидая публикации, поэтому ничего его не сдерживало. Они очаровывали правдоподобием, уникальными деталями, а также весьма харизматичной личностью рассказчика.

Из них читатель узнавал, что происхождение Быстролетова было загадочным (быть может, внебрачный отпрыск Толстых), что Гражданскую войну он встретил юношей, попал на флот, на котором успел совершить некоторые подвиги, случайным образом оказался в эмиграции в Чехословакии, но в душе оставался коммунистом, и в итоге вернулся в Советский Союз. Где, оценив способности Быстролетова, его отправили обратно заграницу, уже в качестве разведчика-вербовщика. Различные шпионские приключения в Западной Европе, а также любовные – в том числе с прекрасной итальянской графиней, возвращение в СССР в максимально неудачный год – 1936, арест, лагеря, выживание в лагерях, освобождение…


Иван Просветов. «Вербовщик. Подлинная история легендарного нелегала Быстролетова». М: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2021. ISBN: 978-5-17-136158-7.

( Collapse )

Репортаж А. Черных (лингвистический) с черкесского телеграм-канала aheku:

Chakobsa -- это слово "щакIуэбзэ" - "охотничий язык" (черк.).

• Скорее всего не "щакIуэбзэ", а "щIагъыбзэ", что больше подходит аристократии и тIасхъэщIэх, которые могли поведать Бланш о кавказских народах (из комментов).

[+ фофрелюш]
***

Николай Караев пишет в фб:

В "Дюне" есть один термин, который ставил меня в тупик:
FAUFRELUCHES: the rigid rule of class distinction enforced by the Imperium. “A place for every man and every man in his place.”
Но это я просто плохо знаю французский. В этом прекрасном языке есть слово fanfreluche, читается "фанфрелюш", означает "всякие мелкие детали для украшения женской одежды" => "безвкусные побрякушки" => "не стоящие внимание материи". Типа "мишура". Словарь дает еще устаревшее слово freluche - шелковая кисточка на шнуре. Тоже безделушка, короче.
Слова faufreluches и fanfreluches отличаются одной буквой, которая, такое впечатление, просто перевернута.
Но я подозреваю, что гербертовское "фофрелюш" - попытка сотворить слово-кошелек из (fan)freluche и faux, "фальшивый". То есть как бы дважды фальшивые елочные игрушки. Читается, во всяком случае, одинаково. Плюс игра на этой перевернутой букве. "А ну-ка переведи" называется игра.
Это еще один пример метода, который Герберт применяет на всех (подчеркиваю: на всех) уровнях: взять несколько (слов; сюжетов; исторических персонажей; ситуаций; концепций) и соединить их без швов в одно, несущее все смыслы разом - и никакой по отдельности. Из таких структур и состоит "Дюна". Причем, поскольку сочинялась она долго, их там много и они слиты до состояния полного взаимопроникновения.
Но это у Герберта - сказанное. А есть еще несказанное. Оно, как обычно, куда важнее, как и положено у человека, считавшего себя ближе всего к дзэн-буддизму.

Продолжаю свои текстологические исследования в ожидании премьеры блокбастера, которая уже на этой неделе.


Dune by Eduardo Peña (source).

( Collapse )

Крайне любопытный чужой текст о том, как с точки зрения права, понятий, "пенсии" и "алиментов" в XIX веке выглядела ситуация, когда аристократ брал себе в дом в качестве сожительницы певицу-цыганку.


Николай Харитонов. "Цыганка". 1908. Краснодарский краевой художественный музей им. Ф.А. Коваленко

( Collapse )

Выставка редких, мало кем виденных картин Константина Коровина, годами непублично хранившихся в семьях потомков первых владельцев или возвратившихся на родину автора с иностранных аукционов, открылась в Москве.

Проект под названием "Константин Коровин. Шедевры из частных собраний" можно увидеть в пространстве центра "Артефакт" (до 23 октября).



Экспозиция устроена «Коллекцiонеръ клубом»: на нее отдали свои картины члены клуба. Всего около 20 частных коллекционеров со всей России предоставили более 50 произведений живописи и графики, многие из которых никогда не выставлялись.
( Collapse )

В связи с продолжающейся дискуссией утащу в уютненький мнение театрального критика Павла Руднева, которое достаточно точно описывает происходящие процессы.

Два скандала вокруг театра и скульптуры свидетельствуют о очевидной проблеме, которая никак не покидает общественное мышление. Это порожденные железным занавесом представления о функциях искусства и глубокая неизученность того пути, которое искусство прошло в XX веке. Хотя, казалось бы, мы живем в открытом и доступном информационном пространстве. Проблемной зоной оказываются два стереотипа:

1. Произведение искусства должно что-то непременно обозначать, нести какой-то определенный, быстро схватываемый, лозунговый смысл, быть наполнено в каждую секунду ясным содержанием.

2. Герой на сцене - это образец социального поведения. Герой на сцене призывает к чему-то, преподносит какой-то урок, воспитывает нас. Хорошее искусство - это когда про хороших положительных людей, плохое искусство - когда про плохих. Появление зла и порока на сцене - это призыв повторять стратегию его поведения.

( Collapse )