Продолжаю собирать примеры того, как информация мутирует в интернете.
Сидела, смотрела наследие оч. интересного венского символиста по имени Adolf Hirémy-Hirschl (1860 - 1933). В числе его работ интернет предложил вот такую.
Желая вызвать ревность, в 1826 году Анна Вульф пишет Пушкину:
"Не тревожьтесь относительно кузена, моя холодность его оттолкнула, да и потом явился другой соперник, с которым он не смеет равняться и которому принужден уступить место: это Анреп, который провел здесь последние дни; нужно сознаться, он очень красив и оригинален; я имела счастье и честь одержать над ним победу. О, этот превосходит даже и вас, чему я никогда бы не поверила, — он идет к своей цели гигантскими шагами; судите сами: я думаю, что он превосходит вас даже в дерзости. Мы много говорили о вас, к моему большому изумлению, он сказал мне также некоторые ваши фразы, напр., что я чересчур умна, чтобы иметь предрассудки. ( Collapse )
По просьбе дружественного издания попыталась посмотреть новый сериал The Serpent Queen, про Екатерину Медичи. Делюсь с вами своим репортажем:
Посмотрела уже 8 минут, по-моему, это неописуемая дичь. Королева с первой секунды сливается в экстазе дружбы со служанкой-негритянкой (которая, видимо, главный рассказчик сериала) и собирается ей рассказывать историю своей жизни и Становления.
В следующих сценах сифилис, секс втроем, пара грубых фактических ошибок, например, мать королевы прыгает с балкона (на самом деле она умерла родами), а династию Медичи, на тот момент герцогскую, называют "знатнейшими простолюдинами Европы, богатыми, но простолюдинами".
Евгений Солдатенков (Служба реставрации музейных ценностей Русского музея) сообщает в своем фбуке:
Последнее время часто стали спрашивать: «А как там дела с этюдом Архипа Куинджи «Ай-Петри. Крым»?
Вы помните? Несколько лет назад картина была похищена, потом практически сразу была найдена и возвращена в музей. А спустя некоторое время её передали в реставрационную мастерскую Русского музея. Было решено провести некоторые работы по приведению её в экспозиционный вид.
Меня, как убежденного сторонника бережного отношения к ветхим историческим предметам, продолжает волновать вопрос, подлинные регалии они по всему маршруту похорон Елизаветы II таскали, или все-таки реплики.
Плюс еще очень интересен вопрос с креплениями. В сцене с подъемом гроба по лестнице в Виндзоре, например, видно, что они ни на миллиметр не шелохнулись, несмотря на наклон и тряску. Как будто на гвоздях, или на клее момент. Все-таки интересно, как это осуществлено технически, такой крепеж.
Приветствую, в эфире снова рубрика, посвященная загадкам об искусстве, вернувшаяся после того, как я в конце августа отвлеклась на секунду, а потом хопа — вокруг середина сентября, и дел невпроворот.
В далеких прекрасных краях, откуда родом Мицуко и Шалимар, долго жил и под конец умер один сластолюбивый дяденька, чья фамилия в топчике, а имя в лавре или в черном бумере. И однажды он создал изображение того, кто одновременно корпус, мадонна и мандельброт. Угадайте, что это за работа, если известно, что:
Как вы наверно уже догадались, важнейшими качествами моего характера являются занудство и упорность. Поэтому продолжаем читать Видока вместе.
Мы оставили нашего рассказчика на том, что он совершил подвиг а-ля Пьер Безухов и спас в чаду битвы чадо. Затем он (скромненько) совершает новый подвиг: англичане бомбардируют Булонь (это должен быть 1806 или 7 год), и английский граф Лодердейл как раз в этот момент застрял в городе. Французы, натурально, хотят британца линчевать прямо на месте, но Видок пробивается сквозь толпу со шпагой в руках, разгоняет их праведной речью а-ля Николя Ростов к мужикам, и англичанин спасен. ( Collapse )
Только что попался термин trauma porn -- так называют произведения (тексты, фильмы), которые привлекают своих потребителей сильными эмоциями, аффектами, американскими горками чувств, когда герои постоянно попадают в сложные ситуации, с драмами, и это настолько откровенный поп-корн, что даже уже неприлично.
Именно этот вид "порнографии", граждане, и доставляет мне интеллектуальное удовольствие в моей эпопее по перечитыванию всего Бальзака, которая началась 10 месяцев назад. Поняла я внезапно, узнав термин. И дело тут не в тех историях, которые сплетает писатель в своих книгах. Поверх этого всего есть отдельная мета-история: взлеты и падения самого писателя. Чтобы оценить это по-настоящему, в начале квеста я прочла пару биографий Бальзака и прониклась его сложной писательской карьерой. Мета-история, которой я наслаждаюсь, переходя от одной книги к другой -- о том, как здесь Бальзак был на высоте и создал шедевр, а здесь -- он в глубокой яме из-за здоровья или преследующих его кредиторов, а тут он пытается подлизаться к богатой любовнице, а тут он окрылен страстью к вельможной красотке, а тут вынужден лепить халтуру из-за издателей, марширующих под его окнами, словно ку-клус-клановцы. Будучи сама писательницей, хотя и не такого уровня, и пройдя несколько раз стадии утверждения, верстки, продаж и проч., я ощущаю эту кухню и изнутри. Особенно чувствую, конечно, моменты, когда автору обязательно надо было выжать из себя хоть что-нибудь, но ничего приличного в упор не выжималось. ( Collapse )
