Ходзе Ава-но-ками однажды собрал своих учеников (самураев) и обратился к прославленному физиономисту с просьбой определить, кто из его учеников смел, а кто тщедушен.
– Если физиономист скажет, что ты «смел», ты должен стараться еще больше. Если же он скажет что ты «тщедушен», то ты должен полностью презреть свою жизнь. Речь идет о том, с чем ты родился, и поэтому здесь нечего стыдиться, -- наставлял Ходзе каждого ученика.
Хиросэ Дэндзаэмону было тогда двенадцать или тринадцать лет. Он уселся перед физиономистом и сказал ему:
– Если вы прочтете у меня на лице тщедушие, я зарублю вас одним ударом.
Сейчас уже трудно восстановить истину - из далекого прошлого дошли только смутные отголоски преданий. Верить ли им? Но когда ничего не осталось, кроме легенд, приходится брать на веру даже слухи из былой, невозвратной жизни.
С чего начать? Начну просто. Жили-были два здоровущих балбеса в убогой деревушке, что неприхотливо раскинула избенки близ дорожного тракта. Один был дворянин Митя Лукин, другой - Ильюшка Байков, его же крепостной, который своего барина почитал верным приятелем, и расставаться они не собирались - дружили! Из родни Лукин имел только дядю, который, опекунствуя над недорослем, нарочно держал его в черном теле, ничем не балуя. Потому-то, наверное, сам жил в Москве, сибаритствуя, держа племянника в забвенной деревне, а крепостного ему дал только одного - словно в насмешку.
Читатель уже догадался, что с одного крепостного сытым не бывать. Тем более что ни пахать, ни сеять они не собирались, а жили как птицы небесные, что Бог подаст - то и ладно! Жили в крестьянской простоте: на одних полатях спали, из одной миски щи лаптем хлебали, одною овчиною укрывались, а кто тут дворянин, кто раб его - об этом не думали, ибо, живущие в простоте, совместно делили свое убожество. И, отходя ко сну, согласно зевали:
- Что-то Божинька даст нам завтра? Хорошо бы дождь хлынул, да грязи развезло поболее, чтобы нам, сиротинушкам, была пожива верная. Ну, спим, братец. Утро вечера мудренее.
Дорожный тракт был всегда в оживлении, одни в Москву, иные в Питер ехали, - вот они и жили, кормясь с путников. Упаси Бог, не подумайте, что Лукин с Байковым проезжих грабили, - нет, они имели кормление с невообразимой гигантской лужи, которая (со времен царя Алексея Тишайшего) кисла и пузырилась как раз посреди тракта, давно закваканная лягушками. Так что, сами понимаете, все кареты или коляски прочно застревали посреди этой лужи, и, бывало, даже шестерка лошадей часами билась в грязи по самое брюхо, не в силах вытащить карету из ветхозаветной российской слякоти.
С первыми петухами Лукин и Байков, зеваючи, выходили на тракт, как на работу, и укрывались под кустами недалече от этой лужи, терпеливо ожидая добычи.( Collapse )
(Вот почему эта Венера кисти Лотто - в кокошнике? - вопрос в сторону)
(Напоминаю, что загадки - еще и про московских великих княгинь и императриц - не только цариц)
1.
Мудрость — ты в девах звалась, и сходно свекровь называлась, Миром горячим коснулись холодных немецких голов. Горькая — ты с той поры, она же — великой Гекатой В двух ипостасях царит — где трон водружен и постель. ( Collapse )
У Вудхауза, видимо, были давние счеты с Чеховым ("...и не повесился ли Иван в амбаре?"). Неожиданная и, скорее всего, случайная, но все-таки параллель: "- Александр Давидыч, - сказал он дрожащим голосом, - спаси меня! Умоляю тебя, заклинаю, пойми меня! Положение мое мучительно. Если оно продолжится еще хотя день-два, то я задушу себя, как... как собаку!" ("Дуэль"). "- Но помни, Твистлтон, - прибавил Билл..., - помни, если я пойму, что другой видит в ней игрушку, не дает ей счастья, разрывает сердце, я оторву ему голову и удушу его, как... - Собаку? - подсказал Мартышка. - Нет, не собаку. Кто душит собак? Как змею. Мартышка мог сказать, что и змей душат редко, но ему не хотелось" ("Дядя Динамит").
Суворин хотел, чтобы Чехов назвал повесть не "Дуэль", а "Ложь". Еще есть хорошие названия - "Берег", "Выбор", "Тля"... Режимы меняются, эстетика остается.
Недавно я подробно рассказывала о "лжевермеере" Хане ван Меергерене, а вот подборка очень любопытных фотографий, посвященных другим живописным подделкам, а также фальшивкам в других художественных жанрах. Можно потренировать свой глаз и, как обычно, повысить эрудицию.
До нового года осталось всего три недели, что повергает в экзистенциальный ужас, особенно тех, кто испытывает фобию перед огонечками и покупкой подарков. Но пока еще осталось время, пока еще можно не бегать в судорожных поисках сувенирчиков, давайте побалуем себя очередной четверговой загадочкой.
Итак, в одном таком музее, который скорее место, где человек, именем которого она названа, спал, а также клонировал мандельштамовских усатых тараканищ, по диагонали от дома Давида, превратившегося в Евграфа, и за углом от собаки-бомжа, очень красивой и знаменитой, но увы, давно покойной, висит картина.
Угадайте, что это произведение, если известно что: ( Collapse )
Уважаемый книгочей Денис Песков https://t.me/knigsovet прочел книгу «Только для левшей». С. Ютци; пер. с нем. М. Зоркой. Дискурс, 2018 и эксклюзивно для нас с вами, эстетствующих пошляков, сделал выписку: ______________________
Крис Макманус исследовал особенности асимметрии в природе так долго и разносторонне, что даже не всё из своих исследований включил в мою новинку «Почему сердце находится слева, а стрелки часов движутся вправо. Тайны асимметричности мира». (...)
Еще в XVIII веке одна занятная особенность бросилась в глаза Иоганну Винкельману, немецкому археологу и искусствоведу, когда он изучал и описывал классическую античную скульптуру: «Особенной красотой отличаются даже гениталии. Из двух тестикул левая всегда крупнее, как это бывает и в природе». ( Collapse )
К просмотренному только что "Достать ножи-3" у меня есть искусствоведческая критика:
1) вот то, за 60, которое они ищут, оно не могло стоить столько пятьдесят лет назад, при дедушке. Они взяли примерно потолочную сумму для такого, которая составляет 71. Но это цена 2017 года в Гонконге, и это был фурор! Это все порядок цен 21 века, при дедушке за такие деньги он бы купил ведро.
2) упомянутый российский бренд подобные изделия в жизни не делал.
