продолжаю свой заброшенный было перевод книги изд. Ташен
Извилистая дорога за плечом Моны Лизы, по предположению искусствоведов, символизирует путь добродетели, ту самую узкую и тернистую тропинку, которую изображают в картинах на сюжет "Геракл на распутье".
Выжженный пейзаж не зря кажется ирреальным: по предположению специалиста по Леонардо Мартина Кемпа здесь запечатлена геологическая история долины Арно, складывание пластов и изменение русла рек в доисторическую эпоху. ( Collapse )
Есть одна такая картина, красивая -- слов нет! Впрочем, как и все у этого автора.
Угадайте, что это известно, если известно что:
Ее главный герой -- это главный потребитель красной пряжи в мировом искусстве. А еще он известен тем, что сидел там, где согласно Закону просто физически в жизни не мог сидеть. И занавесочкой.
Так кто же и где начал изображать портреты на монетах? Продолжение моего вчерашнего рассказа.
Итак, вчера мы дошли до стадии, когда персы на рубеже 5-6 веков до н.э. изобрели изображать на монетах не богов, а своего родного царя. Правда, не конкретного, именного, а обобщенный образ. Кто сделал следующий шаг?
Узнала, почему мы так много знаем о щеглах в сакральном искусстве. Не из-за какого-нибудь Панофского или типа того.
А потому что примерно в 1946 году профессиональный орнитолог Герберт Фридман (1900—1987), в перерыве между книжками типа "Бычьи птицы. Исследование по биологии социального паразитизма" и "Зеленокрылый чирок Алеутского острова" с чегой-то заколдобился и написал монографию "Символический щегол" («The Symbolic Goldfinch: Its History and Significance in European Devotional Art»). Ну, наверно, чтобы отдохнуть немного от "настоящей" науки. ( Collapse )