Category: россия

Category was added automatically. Read all entries about "россия".

1 dress

гостиница Москва, внутренности с советским макияжем

Новорожденная гостиница Москва, значить, в нижних этажах совсем не гостиница, а очередной торговый центр. Вход со стороны Манежки закрыт-перегорожен. Прокрасться внутрь можно с ул. Охотный ряд, через "Старбакс", который сквозной, либо же с Театральной площади. Внутри - клонированный интерьер: бутики, сияющие стеклом эскалаторы. Народу никого (никто дороги, наверно, не знает), продавцы скучают, ценники и лейблы поблескивают. Зеркальный гранит повсюду.

Я-то зашла, по своей обычной прозаической причине - на выставку.
Вскоре, если вы не осознали сего ужаса, нам предстоит очередной блокбастер по Акунину, с Федей Бондарчуком в главной роли. (Весна 1941 года. Комиссариат Госбезопасности занят поисками лучшего агента абверовской разведки Вассера. Офицер НКВД, опытный разведчик и циничный сердцеед Октябрьский (Бондарчук) находит себе напарника — молодого и впервые влюбленного боксера Егора Дорина (Козловский).
Под это дело кинокомпания соорудила в фойе ТЦ "Москвы" выставочку "Эпоха светлого завтра". Пресс-релиз очень красивый, что-то из этого действительно есть: тир, старые телефоны и рации, множество плакатов, фоточки, архитектурные голограммы (с панорамы Москвы то исчезают, то появляются здания и памятники), плакатные голограммы, голая задница девушки с веслом, манекены в НКВД-шных костюмах и так далее.

В общем, 15-20 минут провести там с любопытством можно. Будете в центре - загляните. Тем более, что вход на промо-выставку бесплатный. Ну, если не считать, что пройти сквозь Старбакс и не пожертвовать полторы сотни американским капиталистам - невозможно.
1 dress

(no subject)

На морозе, заполночь, у кирпичной стены дореволюционного лабаза, в свете неона два дрожащих негра торгуют в подъезжающие машины не скажу чем.
Мы сидим в тепле, пьем "Киликию" лагер с необыкновенно вонючим омулем в газетке и ждем, когда Кличко явится в ринг.
Продавщица в магазине жалуется коллеге, что её мужчина работает сутки через трое охранником за двадцать две, и все деньги переводит на родину, а она хочет любви.
Весна на носу.
1 dress

(no subject)

Начальница отдела из "Домстроя" рассказывает о своей поездке в Англию:

- Есть теперь такое слово - "понауехавшие". Это вот про тех, кто там обосновался насовсем. И вот сижу я, значит, за столом в ресторане с несколькими такими понауехавшими. И понимаю, что я - единственный человек из них, кто не находится в федеральном розыске.
1 dress

(no subject)

Стоматологи ведут себя трогательно, как котятки, если им сказать, что возвращаешься к ним с радостью и вспоминаешь с удовольствием. Величественный дядя лет шестидесяти, похожий на Дж. Эрл Джонса окружностью и баритоном, расплывается в неумелой улыбке, краснеет, как очкастая староста курса, которой сказали, что на ней премиленькое платьице, мямлит непривычные слова благодарности, будто под заморозкой не я, а он.

Девочки-продавщицы вот уже в шестом фирменный магазине косметики не знают значения слова "изумрудный" применительно к зеленому цвету.

Ресторан "Мама Тао" на Пятницкой очень хороший.
_______________________________

Заметила за собой, что применяю прилагательные-категории возраста как слова-заменители таких человеческих определений, как:
- кретин, идиот, придурок, недотепа неграмотный, невоспитанный, вульгарный
- приятный человек нашего с тобой круга, с которым легко найти общий язык
- мудрый человек, нашедший свое место в жизни, у которого есть чему поучиться, взять пример.

Возможно, это связано с моею невероятной ленью и тем, что слова "молодежь" или "ровесник" намного короче. Но втайне подозреваю за собою и возрастной шовинизм с подсознательным одобрением геронтократии.
1 dress

(no subject)

Ханты-Мансийск. Пресс-тур. Минус тридцать три. Небритые похмельные журналисты в термобелье и мятых пуховиках. Зал ожидания аэропорта.
Один москвич, журналист, почему-то с диссертацией по периодике футуристов, с мутным от вчерашнего йегермайстера под строганину с муксуном взором, томно цепляется языком с немолодым солидным фотографом из Петрозаводска.

Они начинают говорить о:
- петроглифах вокруг Белого моря
- рунических камнях Скандинавии
- чьей-то жене-художнице, которая сидит в Карелии и делает иллюстрации к "Калевале"
- и о православном святом конунге Олафе.

Рядом все время сидит журналист душа-компании, лысый, с бородкой колечком (они часто встречаются, люди такого типа, и всегда одинаковы). Слушает-слушает, неудоменно встряхивает головой, как щенок, которому вода попала в ухо.
Потом встает, произносит испуганно: "Что-то, братцы, у меня голова сегодня болит". И уходит прочь, в подрагивающий свет аэропортовых ламп зала ожидания.
1 dress

Их ответ Юлиану Семёнову

Оригинал взят у dmitri_lytov в Их ответ Юлиану Семёнову
Вроде ещё об этом в ЖЖ не рассказывал. Был в Германии свой "Юлиан Семёнов" по имени Хайнц-Гюнтер Конзалик. Если Семёнов был потомком чекиста Семёна Ляндреса и вращался в чекистских кругах, то его коллега Конзалик начинал свою работу в гестапо - правда, мелкой сошкой и недолго. Как и Семёнов, Конзалик посвятил себя шпионско-авантюрному жанру, только с другой стороны - герои у него были в Третьем Рейхе, а злодеи или неоднозначные персонажи довольно часто обретались в Советской России.

Роман "Их было десять" я читал лет полжизни назад, какие-то детали могли и вылететь из памяти, если что - не поминайте лихом. Сюжет построен на отчаянной попытке немцев повернуть вспять ход Второй мировой. Дело происходит в 1944-м, незадолго до покушения на Гитлера. Армейская разведка уговаривает того попробовать убить Сталина, и для этого с фронта срочно отзывают 10 офицеров балтийского происхождения, говорящих по-русски. Для практики их срочно помещают в концлагерь к русским пленным, с которыми те (ну надо же) немедленно находят общий язык; один из немцев даже любит петь русские песни. После этого их закидывают на парашютах в советский тыл под Москвой. Их легенда звучит примерно одинаково: их демобилизовали по причине язвы желудка, и сейчас они направляются кто в Москву, кто - к дяде-сыровару в город Новый Карпырдак, кто ещё куда подальше.

Судьба кое к кому оказывается жестокой. Один, упав в лесу, ломает себе ноги, и его расчленяют живьём топорами суровые подмосковные лесорубы. Другой сразу овладевает местной психологией: зайдя в дом к крестьянке, спрашивает "Сало, масло, яйца есть?", на что та с готовностью отвечает "Конечно, товарищ инспектор!" Так он деревнями пробирается, пока не понимает, что до Москвы ещё далеко, а сроки поджимают, и на этом этапе совершает роковую ошибку: ночью влезает в товарняк, везущий скот. Скоты ведут себя мирно ровно до ближайшей бомбёжки, во время которой впадают в буйство и фрица затаптывают. Ещё один - тот самый, у которого по легенде дядя-сыровар - нарывается на НКВД-шников-мотоциклистов. Те ухмыляются: "Лезь к нам, мы тебя доставим в твой Новый Карпырдак". От их предложения отказаться невозможно - и он оказывается в отделении, где его - вот уж не везёт так не везёт - опознаёт давний знакомый по Прибалтике, коммунист, сделавший карьеру в НКВД. Но немец успевает покончить с собой, так что операция пока не провалена.

Остальные разными путями добрались-таки до Москвы.( Collapse )
1 dress

Из воспоминаний Эренбурга

цитирует самокритичненько:

На столике лежала оставленная кем-то газета. Я машинально развернул, мне бросилась в глаза заметка: «Преступная слабость правительства. Вчера из Москвы прилетела группа, которой поручено организовать в Париже беспорядки под вывеской «конгресса за мир».

Правительство выдало визу даже хорошо известному Илье Эренбургу, который написал клеветнический «роман» «Падение Парижа» и который примечателен тем, что получил от Сталина дворец великого князя в Крыму за организацию террористической сети в странах, свободных от коммунистической тирании. Вместе с Эренбургом «защищать мир» будут уполномоченный Тореза расторопный Арагон, английский «ученый» Бернал, неизвестный в научных кругах, но слишком хорошо известный полиции, некто Цвейг, выдающий себя за писателя, разумеется, Жолио-Кюри, решивший окончательно променять профессию физика на должность главного кремлевского агитатора, и старый клоун Пикассо, изготовивший марксистскую голубку, которая загадила все стены нашего прекрасного, но, увы, беззащитного Парижа».

Хорошо работали СМИ при капитализьме.
1 dress

(no subject)

Один нежный журналист однажды брал на камеру интервью у главы некоего издательского дома.
Интервью проходило в целиком выкупленном особняке внутри Бульварного кольца. Стены прекрасно отреставрированного особняка были увешаны подлинниками - Серов, Врубель, Машков. В углу сиротливо мерз какой-то Роден.
Нежный журналист (подчеркиваю, мужчина) спросил главу издательского дома:
— А что вас больше всего в этой жизни волнует?
Глава издательского дома затянулся сигарой и ответил:
— Вы знаете, когда по нудистскому пляжу идет дедушка лет семидесяти, а у него член до колен.
И печальная дева Фалька взирала со стен на них.

Из передачи эти реплики вырезали.