Из воспоминаний казака царского конвоя Николая II
Дед моего деда служил в царском конвое. Тут я привожу историю, которую я вчера пыталась рассказать 
leit 'у, но по причине присущего мне косноязычия не рассказала. Да, впрочем, воспроизвести это я и не смогла бы. Итак, история о том, как гильдейский купец-казачина Никита Фоменко, или, как он сам себя величал – Мыкыта Хвомэнко с Кубани приехал в Санкт-Петербург (год примерно 1905-й) и повел своих родственников, служивших в конвое, обедать:
"Покалякав с земляками, дядько Мыкыта отпросил племянника и его двух ближайших друзей-станичников отобедать с ним «в номерах».
– Гулять будэмо дома, – говорил Мыкыта, – в чужом краю ударяця в загул непотрибно и гришно… А посыдить зэмлякам за столом-обидом нэприминно трэба...
И это был «крепкий» обед, о нем дед Игнат с удовольствием вспоминал всю «остатнюю» жизнь.
У самой гостиницы крутился красномордый полицейский чин – дядько сунул ему серебряную монетку, и тот с готовностью взял под козырек. Лишь только вошли они в здание, как к «гильдейскому купцу» подлетел, словно на крылышках, служитель и подобострастно вопросил дядьку Мыкыту, чего он соизволил бы пожелать.
– Обид, – коротко бросил тот. – Из дванадцати кушаний на чотыри пэрсоны, – он кивнул на своих гостей. – Но до того… чотыри тазка, зосим салахвэтив и… раз-два… гм… и шестнадцять бутылок… того, як його… шампаньского… Про остальнэ скажу потом…
– Нам шампаньского нэ трэба, – хотел было остановить его племянник, – мы нэ звычни…
– Знаю, – нетерпеливо отмахнулся дядько. – Пыть будэмо горилку, або щэ шо, а як есть горилка, то и в аду нэ жарко… А цэ – для другого… Пишлы!
И не успели наши казачки-мужички войти в номер, как на столе засверкали высоченные бутылки.( Collapse )
leit 'у, но по причине присущего мне косноязычия не рассказала. Да, впрочем, воспроизвести это я и не смогла бы. Итак, история о том, как гильдейский купец-казачина Никита Фоменко, или, как он сам себя величал – Мыкыта Хвомэнко с Кубани приехал в Санкт-Петербург (год примерно 1905-й) и повел своих родственников, служивших в конвое, обедать:"Покалякав с земляками, дядько Мыкыта отпросил племянника и его двух ближайших друзей-станичников отобедать с ним «в номерах».
– Гулять будэмо дома, – говорил Мыкыта, – в чужом краю ударяця в загул непотрибно и гришно… А посыдить зэмлякам за столом-обидом нэприминно трэба...
И это был «крепкий» обед, о нем дед Игнат с удовольствием вспоминал всю «остатнюю» жизнь.
У самой гостиницы крутился красномордый полицейский чин – дядько сунул ему серебряную монетку, и тот с готовностью взял под козырек. Лишь только вошли они в здание, как к «гильдейскому купцу» подлетел, словно на крылышках, служитель и подобострастно вопросил дядьку Мыкыту, чего он соизволил бы пожелать.
– Обид, – коротко бросил тот. – Из дванадцати кушаний на чотыри пэрсоны, – он кивнул на своих гостей. – Но до того… чотыри тазка, зосим салахвэтив и… раз-два… гм… и шестнадцять бутылок… того, як його… шампаньского… Про остальнэ скажу потом…
– Нам шампаньского нэ трэба, – хотел было остановить его племянник, – мы нэ звычни…
– Знаю, – нетерпеливо отмахнулся дядько. – Пыть будэмо горилку, або щэ шо, а як есть горилка, то и в аду нэ жарко… А цэ – для другого… Пишлы!
И не успели наши казачки-мужички войти в номер, как на столе засверкали высоченные бутылки.( Collapse )
