Нет, ну, не удержалась, глянула в книжку и меня, конечно, засосало:) Докладываю: последние части «Монте-Кристо» по-прежнему огнище, но совершенно другого рода, чем помнилось:) ЛГБТ-феминизм! Биржевые котировки! Токсичная благотворительность! По-прежнему отличная глава про телеграфиста-садовода. Паралитик Нуартье по-прежнему ван лав. Очень скучная любовная парочка Валентины и Максимилиана, которые болтаются по сюжету исключительно в качестве спасаемых котиков (и поэтому предсказуемо никакие).
Сам граф бедосечка, травматик-наркоман с манией величия, которую он сам себе раскачивает. Близких отношений ему хочется, но не можется, поэтому он себе создает окружение совершенно параноидальным образом – все должны быть а) благодарны по гроб жизни, б) запуганы, в) постоянно заливаемы деньгами и понтами, «потому что кто же со мной общаться будет просто так». Но после того, как все входы и выходы перекрыты (как с Гайде), и уже, казалось бы, бояться нечего, сам граф начинает отпрыгивать и отмораживаться («Вот тебе мильон денег, ты же его возьмешь и уйдешь от меня, да? Да?!») Совершенно душераздирающий момент, когда граф (из самых, как водится, лучших побуждений) укатал уже Морреля-младшего до желания самоубиться, а потом на реплику «Мне уже ничего не жаль на этой земле!» выдает «Что, и меня?». Скажи мне, Малыш, что я же лучше собаки, ну.
(Потом, конечно, из кустов все равно выпрыгивает Гайде и рассказывает графу, как она любит его как отца-мужа-брата-бога, потому что он самый великий из людей, и все, кто знают слова «нарциссический триумф» начинают помирать от кринжа – но, учитывая бэкраунд обоих персонажей, это прям очень закономерно, и более логичного, эхм, хэппи-энда для этих двух представить себе нельзя).
В целом, сложно, конечно, сказать, что выглядит более кринжово – то ли бесконечные понты, то ли обращение графа со слугами, то ли графовы попытки в благотворительность, когда он бегает сидеть в кустах и слушать речи про «ооо, небеса послали нам ангела, который нас спас!»
Дюма, конечно, пишет это все очень технично – и как фансервис, и как срез общества своего времени, и как литературную пародию на байронизм-вампиризм, и как сатиру на социальные схемы втирания в общество времен дендизма (граф очень характерный представитель, очень). Все это можно читать на голубом глазу, конечно, но для внимательного читателя Дюма вставляет такие шпильки, по которым однозначно понятно, что герой-то себе о своих мотивах врет… а вот автор себе о мотивах героя – нет. Прекрасная, например, сцена, когда Мерседес прибегает к графу умолять, чтобы он не убивал ее сына на дуэли, граф, раздуваясь от чувства собственного благородства, соглашается, но драматически объявляет, что дуэль нельзя просто отменить! Что он тогда пойдет и позволит ее сыночке, так и быть, себя убить! Мерседес благодарит – и «граф чувствует себя уязвленным тем, как легко и без протестов она приняла его жертву».
Вот за такие вещи я люблю Дюма – за умение в совершенно анимешные сцены с заламыванием рук, ррромантической драмой и пафосом вставить абсолютно психологически верную деталь.
Но, поскольку Дюма очень добрый (и слишком душевно здоровый для истинного байронизма), в итоге герой понимает, что не надо так:)