Фото: мое
Также возмущение у одного человека вызвала информация, что наличие еды в желудке влияет на восприятие картин.
Судя по всему, тут мы имеем абберацию сознания под названием "у принцессы нет ног", т.е. предполагается, что журналисты (и, видимо, сотрудники музеев) -- не живые люди. И естественных процессов в организме испытывать не имеют права, потому что их окружает высокое Искусство. И упоминание об этих процессах является кощунством и осквернением.
Также мне приходит в голову штамп в голове юных дев, что профессия куртизанки -- легкое дело, потому что делать там ничего не надо, только выглядеть красиво. Видимо, аналогичным образом считается, что профессия журналиста, особенно, в области культуры-музеев -- это вот прям мечта, только порхать и наслаждаться. Давайте я расскажу вам, из чего на самом деле состоит эта работа, и что она также тяжела, как любая другая нормальная работа.
***
Да, сначала. в чем смысл фразы "Показатель профнепригодности: "журналистка", которая на вернисаже в главном здании Пушкинского музея спрашивает, где здесь женский туалет" и почему это реально очень четкий маркер:
[для тех, кто не понял]
Если журналист не знает, где в ГМИИ туалеты, значит, он в этом музее -- в первый раз в жизни. Значит, он не специализируется на искусстве. Значит, текст нормальный об искусстве он написать не может. (Исключение -- журналист из другого города или страны).
***
Вот человек написал комментарий: "Я, конечно, не журналист, но по музеям походил немало. И как-то не могу вспомнить ни одного случая, чтобы заходил там в туалеты". Объясняю, почему это не подходит для тех, кто в музеях реально работает.
Как идет в музей нормальный человек: у него выходной день, он прекрасно выспался, позавтракал, взял приятного компаньона, и в светлый солнечный денек лениво поплелся на выставку, которую ему давно было любопытно посмотреть. Почувствовав усталость, он уходит из музея, идет в кафе, рассматривает купленные сувенирчки, наслаждается жизнью.
Как идет в музей журналист, работающий с этой темой: в будний день звонит звонок будильника. Мрачный, невыспавшийся, ненавидящий мир, он, опаздывая, мчится в офис на планерку. Там сидит часа-полтора, слушая начальство и коллег. Потом, не успев отобедать, потому что график ненормированный, он мчится в музей, где, скажем, в 13.00 будет пресс-показ. Журналист может быть простужен, может быть с похмелья, у него может сломаться по пути машина, и он приедет в музей в мыле. Без разницы, что ему из всего искусства нравится только ранний Левицкий, он все равно должен переться на выставку поздних нонконформистов и отписывать по ней репортаж, как бы его от нефигуративного искусства ни тошнило.
Приезжает. Охранники обыскивают. Проходит по спискам, в которых, как обычно бывает со списками, твоей фамилии может не оказаться, и давай доказывай, что ты не верблюд. Это не придает солнечности твоей душе.
В этот день музей закрыт для обычных посетителей, но зато представителей прессы много.
Ты приходишь в музей ко времени начала сбора прессы. Иногда приходится ждать. Потому что не все журналисты еще собрались. Или потому что директор музея, открывающий выставку, встал в пробку. Но директора это делают очень редко, они люди понимающие. Обычно приходится ждать, пока
Ждать иногда приходится долго. Если у музея в пресс-службе работают гуманисты и есть норм. бюджет, то они кормят журналистов и поят. Да, иногда прямо в музейных залах.
Журналисты ждут начала пресс-конференции в Мироваренной палате Патриаршьего дворца Московского Кремля. Фото: мое
Назначить мероприятие на раннее (для журналистов) время -- 11.00 утра или даже 12.00 -- и не предложить им кофе, это вообще дурнейший тон. Ни один, даже самый беднейший музей, так не делает. Потому что цель этих мероприятий -- получить внятные репортажи от журналистов. А чтобы получить их, надо отнестись к ним с уважением и лаской. Потому что это, блин, интеллектуальный продукт от гуманитариев, а не полено топором обтесать.
(Пользуясь случаем, передаю пламенные приветы и благодарности пресс-службе Театрального музея им. Бахрушина и музея-заповедника "Поленово". Ваше чудесное меню -- просто другим пример!)
Итальянский дворик ГМИИ во время пресс-показа. Фото мое
Начинается мероприятие. Сценарии могут быть разные, описываю типичное.
Итак. Зал с экспонатами. После ожидания, за которое у тебя есть время кое-как посмотреть экспонаты, наконец выходят спикеры. И толкают речь.
Если ты пишущий журналист из новостного агенства, ты сидишь и строчишь новость, осмысленную, прямо там, в планшет, чтобы поскорей передать ее в редакцию, и новость (с новыми фактами) вышла, опередив всех конкурентов). Это, знаете ли, крайне стрессовое умственное напряжение: из часового выступления нескольких разных спикеров сочинить внятный текст знаков на 2500-4000, причем прямо там, не вставая со стула.
Около часа ты проводишь, наблюдая примерно вот такое зрелище -- чужие затылки и электронные устройства, а также какого-то там спикера у микрофона. Правнук С. Щукина на открытии выставки его собрания в ГМИИ. Фото мое
Все, конечно, зависит от специализации. Гораздо счастливей пишущие журналисты, которым не надо писать "молнии", которые могут сдать текст через два часа или вообще к завтрашнему утру. Это вообще экстаз. Но чтобы собрать материал для этого текста, надо выставку посмотреть и послушать людей.
Тут важно, что у тележурналистов тяжелая техника -- камеры, микрофоны на палках, может быть отдельно свет. Техники, как правило, мужики, они толкаются, нормальному пишущему журналисту (обычно женщине) через них сложно протолкнутся. Тележурналисты очень спешат, им нужно сделать видеосюжет и поставить в сегодняшние новости. Они хорошо работают локтями, они оккупируют самых важных спикеров (кураторов выставки, директоров музеев, меценатов и коллекционеров) и не дают к ним протолкнуться. Надо ждать, пока они отснимут.
Директор ГМИИ Марина Лошак показывает стройку депозитария. Фото мое
Возвращаясь к вопросу о туалете. Его посещение с мочеиспусканием не обязательно-то и связано. Тележурналистка, которой сейчас перед камерой отрабатывать, идет туда проверить, как выглядит ее прическа и не поплыл ли макияж. Между прочим, под светом софитов очень жарко, и быстро потеешь.
Запись видеоинтервью Вадима Садкова на открытии выставки Йорданса в ГМИИ. Фото мое
Журналист, который не из телевизора, а газетный, но которого сейчас обещали "подвести" (это специальный термин) к vip-персоне, чтобы персона рассказала о своем вкладе в выставку, тоже заранее может метнуться к большому зеркалу, чтобы проверить, не застряло ли что между зубами, не сбился ли галстук и т.п.
Посмотрите, на фотографии ниже люди очень тяжело работают (почти все).
Открытие выставки "Дар Костаки" в ГТГ (съемка в зале с пост. эксп. Шагала). Фото мое.
Слева направо:
-- (женщину в оранж. шарфе не знаю, пропускаем)
-- сидит в полосатой кофте: потомок коллекционера Костаки. Она рассказывает о своем отношении к экспозиции. На диктофон ее записывает лучшая современная культурная новостница Москвы (ТАСС, хэштэг "внезапнаякрючкова"). Сейчас она запишет, что сказала А. Костаки, вставит наушники в уши, и прямо там, на этой скамье, напечатает и отправит в редакцию текст
-- в светлом пиджаке стоит правнук С. Щукина. Его тоже кто-то записывает для материала
-- директор ГТГ Зельфира Исмаиловна Трегулова читает рабочую почту в телефоне и отвечает на что-то суперважное. Поэтому у нее выдалась минута, во время которой к ней не пристают журналисты.
-- в синем спиной сидит Татьяна Христофоровна Метакса из Музея Востока, член семьи Костаки. С ней, кажется, разговаривают другие журналисты, тоже чтобы процитировать. Либо на секунду она выдохнула.
-- в синей рубашке стоит Анна Котляр, глава пресс-службы ГТГ, женщина йогического хладнокровия, которая ждет, когда директор закончит читать срочную почту, чтобы подвести к ней очередного журналиста.
Превращенные в эстафетную палочку спикеры (сотрудники музея, коллекционеры) от такой поточной работы, повторения одного и того же текста десятку журналистов подряд, через некоторое время начинают уходить в астрал, если нет закалки.
Моя любимая Ольга Дмитриева на открытии выставки в Музеях Московского Кремля. Фото мое.
Если ты просто новостник, то ты всех послушал, поснимал, и убежал делать репортаж, потому что твое дело -- просто новые факты. А не оценки.
Если ты типа рецензент, то тебе надо все-таки составить представление о выставке, посмотреть экспонаты, проникнуться атмосферой. Такие пишущие люди имеют привычку снимать некоторые экспонаты и этикетки (хотя каталог можно купить, а некоторые музеи дают журналистам бесплатно). Это -- вместо пометок в блокноте, чтобы выгрузить фотки на комп, и по этим "пометкам" написать нормальную умную статью с рассуждениями.
Другие пишущие (например, я), вообще снимают каждый экспонат и каждую этикетку. Потому что знают, что внезапно вдруг обязательно понадобится именно то, что ты не снял. Или вдруг через год эту штуку украдут, порежут, продадут, конфискуют -- а у тебя, опа, старая фотка есть, и фоторедактору не надо тратить баксы на фотобанк (где тем более не тот ракурс), и он доволен.
Пишущие журналисты, которые снимают вещи на обычные камеры или телефоны, дико бесят телеоператоров, которым нужна красивая картинка с витриной и экспонатом. Но иногда радуют профессиональных фоторепортеров, потому что получается рекурсия. Профи фотографии ненавидят снимать отдельные экспонаты, всегда присобачивают кого-нибудь в кадр.
Выставка "Святой Людовик и реликвии Сент-Шапель" в Музеях Кремля. Фото: Авилов Александр, М24
Можете сравнить меня тут на юзерпике и убедиться, что это все-таки реальная я.
Вы привыкли, что в музеях тихо и прохладно.
Во время пресс-показов -- в музеях жарко, очень громко, воняет потом.
Люди толпятся и относятся друг к другу без почтения, потому что все блин на работе, все опаздывают, всем все надоело.
Через час нахождения в подобном пространстве, если вдобавок ты поговорил с парой необходимых тебе по делу людей, мозг начинает плавиться.
А еще тут адреналин и креатив, так и прет, а это утомляет, конечно.
Потом ты уходишь из музея, и идешь не расслабляться, а сдавать текст. Его надо из головы выдавить, причем желательно умный.
Причем это если ты пишешь умные рецензии, и поэтому выбрал из трех выставок, открывавшихся сегодня, самую лучшую.
Если же ты новостник, то мчишься на вторую, где повторяется эта каторга, а потом на третью. Когда сезон, то таких дней может быть 2-4 в неделю.
Стажеров вообще никто не жалеет.
***
Это я описала пресс-показы, которые устраивают, соответственно, для прессы.
Если музей большой, то в первой половине дня у него пресс-показ (чтобы попало в новости), а вечером -- вернисаж "для дорогих гостей".
Некоторые не понимают разницы в жанрах.
Когда Антонова была директором ГМИИ, то два этих мероприятия как-то криво совмещались, и журналистов, со всей техникой, приглашали на показы во второй половине дня, где, прежде чем получить спикера, им приходилось выслушивать выступления живых музыкантов и 40-минутные музыкальные миниатюры на тему, соответствующую выставке.
Боже, как мы их ненавидели.
А интеллегентные гости выставки, конечно же, наслаждались прекрасной музыкой, счастливые люди.
Музеи помельче и частные галереи устраивают только вернисажи (вечером).
Это торжественное открытие, с алкоголем и канапе. О них надо рассказывать отдельно, о том, как они устроены.
Я тут немножко про работу только.
Работать на вернисажах (брать интервью у спикеров, записывать видео и снимать фотографии) очень тяжело. Ты трезвый, они -- уже не очень. Тебе эту выставку "отрабатывать", а они наоборот, ее сегодня "сдали".
Гости огромными массами веселых разнаряженных людей толпятся у картин, загораживают.
Бесят.
Так что я плюнула, и на вернисажах журналистом не работаю, прихожу только если надо потусоваться. Иногда, если есть возможность, могу прийти с утра на пресс-показ, нормально посмотреть экспозицию. А вечером, спустя часов 5-6, вернуться в тот же музей, на каблуках, и уже наслаждаться вернисажем и общением с людьми. Но это в крайних случаях, только если очень дорогой моему сердцу музей. (Ну а на совсем крутые vip-вернисажи меня и не зовут, не велика я птица, не главный редактор чего-нибудь, и не ютуб-селебрити).
***
Теперь, наверно, понятно, почему я заливаюсь горьким смехом, когда меня спрашивают, в какие музеи я хожу "на отдыхе".
И, возвращаясь к вопросу о туалете в музеях.
Если вы когда-нибудь были на промышленных выставках, всяких там ЭКСПО, и особенно стояли на стендах, вы можете себе представить, как себя чувствует журналист, "отработав" выставку.
Это совершенно обычным образом устроенная работа "с людьми" (а не с красивыми экспонатами) -- тяжелая, многочасовая и энергоемкая. Во время нее хочется есть, пить, ходить в туалет, прямо тут лечь и помереть.
Тяжело приходится курильщикам (если это большое здание с охраной).
Хорошо хоть, за вход на экспозицию денег только не берут.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →