Портрет Дориана Грея в кинематографе: ошибки (часть 4).
(1-я часть; 2-я часть; 3-я часть)
Был ли автор злосчастного портрета Бэзил Холлуорд прерафаэлитом или нет -- вопрос совершенно логичный, учитывая время и место, когда он жил: Англия 2-й пол. 19 века. Тем более, что в вычисленный нами временной промежуток создания картины (1865-1872 годы) у прерафаэлитов все в самом разгаре.
Вопрос тем более логичен, что Бэзил -- это художник, создавший (по всеобщему мнению) шедевр в жанре портрета. А с данным жанром в Англии, после того как умер Лоуренс и потух порожденный им импульс, было очень-очень плохо.
Пока не пришли прерафаэлиты.
Единственным приличным портретистом в Англии 1860-х был Лендсир, но и тот -- больше любил собак, хотя и иногда снисходил до портретирования королевской семьи.
Вот, для примера, собрала вам галерейку типичного британского портрета 1860-70-х годов.
Скука же смертная.
Ничего удивительного, что королева Виктория постоянно приглашала немца Винтерхальтера портретировать себя и чад.
Вот, кстати, портреты Лендсира. Он хотя бы покреативней (хотя и в рамках той же академической реалистической школы).
Для сравнения -- портреты, которые ровно в те же годы писали прерафаэлиты (члены группы, а также художники, просто находившиеся под их влиянием).
(UPD: "портрет" -- это изображение конкретного человека, как правило, современника художника, обычно смотрящего в глаза. Какое угодно другое изображение человека к жанру портрета не относится: картины с милыми девочками-итальянками и цыганкам - это "жанровая живопись", с милыми девушками в кокошниках -- "историческая", потому что тут изображены не личности, а обобщенные образы. Мифологические героини типа "Медея" или "Прозерпина" тоже не являются "портретами", даже если для них позировали реальные тетеньки).
Видите, в чем разница? Такое ощущение, что прерафаэлитам в тюбики какие-то цвета другие выдали, о которых академисты просто не знали.
Впрочем, и прерафаэлитские портреты все равно плохи по сравнению с тем, что творилось в то золотое времечко во Франции. Вот два скриншота со сделанной мною таблицы, ее можно посмотреть крупно-пощелкать по ссылке тут.
[Французы в то же время]
Очень заманчиво поэтому представить, что Бэзил, о котором написано в романе, что он "знаменитый" художник, и что о его произведениях пишут газеты -- талантливый и яркий прерафаэлит.
Что мы знаем о нем еще? В начале книги ему примерно 30 лет, потому что он учился с сэром Генри в Оксфорде, а тот на 10 старше 20-летнего Дориана. Отметьте, что Бэзил явно джентльмен -- учился в Оксфорде, дружит с сэром Генри и всякими леди-тетками, отлично принят в свете. У него собственный дом с садом (не ютится в каморке на верхнем этаже в дурном районе!). У него большая прислуга -- дворецкий, а потом еще лакей приходит. Явно есть еще служанки. Им надо зарплату платить! В его коллекции Гермес из слоновой кости, серебряный фавн и танагрская статуэтка.
И все это в 30 лет: явно не своим горбом заработал, очевидно, семья у него с достатком. Оксфорд, казалось бы, свидетельствует о том, что Бэзил Академии художеств не кончал, вообще не сказано о том, где он учился рисовать. То есть -- Бэзил не ремесленник-трудяга, грызший гранит наук в Академии.
Описаны ли в книге какие-нибудь другие картины художника? Да. Во-первых, он рассказывает о неком отличном пейзаже. Но кто не пишет пейзажи? Полезного не извлечь.
А вот этот пассаж намного более интересен. Он говорит Дориану: «Я написал вас Парисом в изящных доспехах и Адонисом в охотничьем плаще, со сверкающим копьем. Увенчанный тяжелыми цветами лотоса, вы сидели на корме корабля Адриана, глядя на тихий, зеленый Нил. Вы наклонялись над тихим прудом в какой-то эллинской роще и видели в застывшем серебре воды чудо своего лица. И все это было таким, каким и должно быть искусство, – бессознательным, идеальным, смутным».
То есть Бэзил пишет на мифологические (Парис, Адонис, Нарцисс) и исторические античные (Антиной) сюжеты, и этого отнюдь не стесняется. Мне кажется это наводкой, потому что официальный английский академизм ко 2-й половине 19 века от античных сюжетов уже подустал (вечные "Венеры" не в счет). Сладкие салонные живописцы продолжают возделывать поляну, но Бэзил явно не из них. А вот прерафаэлиты и те, более реалистичные, кто испытал их сильное влияние (Уотерхаус, Фредерик Лайтон, Альма-Тадема, Джон Уильям Годвард), наоборот, вдохнули в эти старые мифологические темы новую поэтичность.
Соединим эти строки с описанием внешности Дориана (он ведь блондин с локонами, у него голубые глаза, алые губки).
И поищем в британском искусстве 2-й половины 19 века что-нибудь подходящее. Конкретно перечисленных персон не нашлось, но есть близкое.
И выглядит это так:
Sir Joseph Noel Paton- "A Dream of Latmos", 1878-9 (Это Эндимион и влюбляющаяся в него Селена)
Фредерик Лайтон. Стенная панель из цикла "Танец цимбалистов", ок. 1869
Симеон Соломон. Два "Вакха", оба 1867 года.
Забавно, по тексту романа Дориан не догадывается, что художник, пишущий его в нарядах, аналогичных приведенным выше, влюблен в него. И узнает это только спустя много лет из исповеди Бэзила.
Впрочем, если читать книгу внимательно (и в нужном переводе), вполне очевидно, что Дориан -- полный болван.
Что сразу заметил умничка сэр Генри: «Я, право, не вижу никакого сходства между вами, – у вас такое суровое, сильное лицо и черные, как уголь, волоса, – и этим юным Адонисом, который словно сотворен из слоновой кости и лепестков розы. Ведь, дорогой мой Бэзиль, он – Нарцисс, а вы… гм… конечно, у вас очень одухотворенное выражение лица и все такое; но красота, настоящая красота кончается там, где начинается одухотворенность. Интеллект сам по себе уже есть вид преувеличения, и он нарушает гармонию всякого лица. Как только человек начинает думать, у него лицо превращается в один сплошной нос, или лоб, или что-нибудь такое же ужасное. Посмотрите на выдающихся людей какой угодно ученой профессии. Как они все безобразны! (…) Ваш таинственный юный приятель, имени которого вы не сказали мне, но чей портрет меня прямо восхищает, наверное, не мыслит никогда. Я в этом совершенно уверен. Он – безмозглое, прелестное создание, и его надлежало бы всегда иметь здесь зимой, когда нет цветов, на которые можно смотреть, и летом, когда чувствуешь потребность охладить свои мысли. Пожалуйста, не льстите себе самому, милый Бэзиль; вы ни капельки на него не похожи».
Что еще написано в романе о манере Бэзила? «Холлуорд писал своими чудесными, смелыми мазками, в которых сказывалась истинная утонченность и безукоризненная мягкость, что в искусстве, по крайней мере, служит признаком силы». Смелые мазки -- это хорошо, это звучит новаторски.
А лорд Генри говорит о портрете: «это одно из величайших произведений современного искусства», несколько раз в главе почеркивая слово «современный». Не знаю, является ли это подсказкой, указанием на то, что картина именно "современна", а не "старомодна", "академична"? Бэзил про своего натурщика говорит: «Он бессознательно выясняет для меня контуры новой школы, в которой должны слиться вся страстность романтизма и все совершенство классицизма».
А в самом конце, после исчезновения Бэзила, сэр Генри говорит о своем друге и созданном им портрете: «Это было лучшее творение Бэзиля. После того, его творчество было все время какой-то странной смесью плохой живописи и добрых намерений, которая всегда дает человеку право называться типичным английским художником». То есть, если Бэзил был прерафаэлитом, то не первого ряда – не Росетти или Берн-Джонс (что, в принципе, очевидно, потому что он пользуется большим успехом в свете и к нему часто приходят портретироваться), а второго ряда. Не член Братства, а испытавший воздействие нового видения, кто-то с орбиты.
Тут мне захотелось узнать, как: а) относился Оскар Уайльд к прерафаэлитизму; б) что он знал о живописи и работе художников. Не были ли его познания чисто теоретическими, высосанными из пальца, неким идеальным представлением?
Выясняется, как и следовало ожидать, что к прерафаэлитам -- интеллектуалам поколением старше, Уайльд относился позитивненько. Рёскин читал ему лекции в Оксфорде, позже сам он тусил с ними и их детьми (одно из чад прерафаэлитов, Виолет Хант, позже очень известная, рассказывала, что когда ей было 17 лет, он даже позвал ее замуж; биографы не очень верят). Прочитанная Уайльдом лекция "Ренессанс английского искусства" посвящена именно прерафаэлитам (больше, правда, собственному механизму творчества), там он их и восхваляет, и чутко анализирует.
С пониманием того, как именно работает художник -- руками, масляными красками -- оказалось еще интересней (и важнее, если пытаться проникнуть в подсознательные пласты романа). Оказывается, был такой светский портретист Фрэнк Майлз. Когда Уайльду было 24 года, в 1878 году он переехал к другу, который был старше на два года, жить (не подумайте ничего плохого, плохое случится восемь лет спустя и совсем с другим мужчиной). В переписи населения писатель обозначил себя как "квартиранта".
В доме Майлза на легендарной Tite street в Челси Уайльд прожил три года; когда он несколько лет спустя женится, то снимет дом по соседству.
Художник Майлз исчез в 1887 году, за три года до написания "Портрета Дориана Грея". Его друзья знали, что он помещен в загородную клинику для душевнобольных с нейросифилисом, где он и скончался в 1891.
Майлз дал молодому Уайльду много: он был богат, а юный ирландец -- нет, он был местный, аристократ, имел связи в обществе. В его доме в Челси бывал принц Уэльский (потому что именно Майлз открыл его будущую любовницу "Джерсийскую лилию" Лилли Лэнгтри. Он сделал для нее то же самое, что Буше для Луизы о'Мерфи).
Самая красивая женщина Англии так говорила об их знакомстве: «Лондонскому обществу я была впервые представлена благодаря лорду Ранелу и художнику Фрэнку Майлзу… Я приехала в Лондон, и меня ввели в общество мои друзья. Из них больше всех был полон энтузиазма мистер Фрэнк Майлз, художник. Впоследствии я узнала, что он увидел меня в театре однажды вечером и тщетно пытался выяснить, кто я. В клубах и среди друзей-художников он заявлял, что видел некую красавицу, и описывал меня всем, кого он знал, пока однажды меня не встретил один из его друзей и мы не были должным образом представлены. Затем мистер Майлз пришёл и умолял меня позировать ему для портрета. Я дала согласие, и когда портрет был готов, он был продан принцу Леопольду. С тех пор меня приглашали всюду».
(Забавный факт: Майлза подозревали (потом, исторические расследователи), что он Джек Потрошитель, но у него твердое алиби -- был в дурке).
Так что считаю доказанным, что после трех лет под одной крышей Уайльд имел наглядное представление изнутри, как работают живописцы (и что не надо им лезть под руку), аналогично как доктор Ватсон не мог игнорировать хобби своего сожителя Холмса.
В каком стиле рисовал Фрэнк Майлз, полностью позабытый сегодня?
Портреты Лилли Лэнгтри
Кроме портретов этой красавицы, в том числе карандашных головок, ищется очень мало. То, что есть, показывает, что художник был самоучка и паршивенький (1), (2). Ну да ладно, если надо было посмотреть работу гениев, Уайльду достаточно было сходить к соседям на той же улице -- Сардженту и Уистлеру (поменьше калибром живописцев на улице водилось еще несколько штук). Главное, что мы видим в живописи его другма Майлза: влияние прерафаэлитов -- в светоносности, яркости и кадрировании чувствуется. "Современная" живопись.
Основываясь на эстетической позиции Оскара Уайльда, круге его знакомств, я думаю, что стилистический аналог портрету Дориана Грея следует искать у мастеров второго поколения, подпавших под влияние Братства прерафаэлитов. Такой романтизированный реализм, без резких стилистических акцентов (не Росетти, а Альма-Тадема скорей). И относить дату его создания надо не к тому периоду, который вычисляется из арифметической хронологии романа, а ко времени, в котором Уайлд уже жил и чувствовал осознанно -- к 1880-м годам.
Бернард Холл. Портрет Дж. Монтгомери. 1885
Но почему бы не отнести нашего Бэзила к другой мощной портретной школе того времени -- "французской", импрессионистичной, тем более, что Уистлер и Сарджент -- тоже соседи Уайльда?
Мужские портреты кисти Уистлера 1880-90-х годов
Мужские портреты кисти Серджента 1880-1900-х годов
Потому что сэр Генри называет его "типичным английским художником".
Ну и подытоживая.
Еще в романе такой абзац: «Это ваше лучшее произведение, Бэзиль, лучшая изо всех вами написанных картин, – проговорил лорд Генри томно. – Вы непременно должны выставить его в будущем году в Grosvenor Gallery. Академическая выставка слишком велика и вульгарна. Когда бы мне ни случалось там бывать, там всегда такое множество людей, что немыслимо разглядеть картины, а это ужасно, или же такое множество картин, что нельзя разглядеть людей, а это еще ужаснее. Гросвенор, по-моему, единственное место для вас».
Во-первых, это подтверждает предположение, что Бэзил ни коим образом не академист. А во-вторых, давайте взглянем на то, что такое упомянутая Grosvenor Gallery. А это весьма знаковое место той эпохи, своего рода "Галерея Марата Гельмана" для РФ в начале XXI века.
"Галерея Гросвенор" была основана в 1877 году (и Оскар Уайльд либо забыл об этом, рассчитывая хронологию романа, либо время в книге идет совсем по-другому, чем кажется, опираясь на логику), и это подтверждает мое свежее предположение, что Бэзила надо искать в 1880-х, а не раньше, как я предполагала в предыдущих выпусках.
Знатокам арт-рынка известно, что по названию галереи обычно можно определить стилевое направление и уровень художника, который в ней выставляется, потому что галеристы обычно собирают и продают однородные вещи. Кого же показывали в "Галерее Гросвенор"? Оказывается, это совершенно четкая подсказка, которую мы не считываем по недостатку эрудиции. Ее владельцы не просто выставляляли похожие вещи -- она была идеологическим центром, сыгравшим важнейшую роль для течения под названием "эстетизм" (Aesthetic movement). Это действительно следующее поколение за прерафаэлитами, последняя треть 19 века. У них был культ красоты и изящества; то, что делал Моррис в своем движении Arts and Crafts, они довели до полной рафинированности. Они считали, что искусство должно быть просто ради искусства (и это отличало их от прерафаэлитов с их теориями: знаменитый судебный спор Уистлера с Рескиным был именно из-за оскорблений Рескиным выставки в "Галерее Гросвенор"). Некоторые прерафаэлиты, тем не менее, влились в эстетизм -- Росетти, частично Берн-Джонс, а еще Симеон Соломон, Фредерик Лейтон... Новые -- Уистлер, Бердслей.
Собственно, Уайльд был глашатаем эстетизма в литературе.
Знаковым произведением движения эстетизм является Павлинья комната Уистлера (1876-77). Из этого эстетизма, видите, потом вырастет модерн.
А, вот пишут, что Уайльд появился на церемонии открытия галереи Гросвенор в шокирующем костюме виолончели. То есть ничего он не забыл, а в хронологии романа просто путает следы (или описывает будущее время). Действительно, нарочно путает: недавно издали "Портрет Дориана Грея" в нецензурированном виде -- оказывается, Уайльд изменил возраст Дориана в окончательной версии, чтобы преуменьшить сходство, а так им обоим было по 32 года.
Если сэр Генри считает, что картине Бэзила -- место среди работ эстетистов, то почему (спросите вы) не посчитать, что он все-таки похож на Уистлера? Во-первых, потому что Уистлер -- гений, а Бэзил нет. Во-вторых, среди эстетистов практически все писали как "мягкие" прерафаэлиты, Уистлер -- исключение, и он в движении отметился больше своими декоративно-прикладными, интерьерными проектами, а не живописью.
Я считаю указание галереи достаточно четкой меткой художнику и предлагаю на этом данное расследование закончить.
ВЫВОД: Стилистически портрет Дориана Грея должен был выглядеть примерно вот так, по яркости и манере:
Уильям Блейк Ричмонд.
"Портрет маркиза Солсберри", 1882
"Портрет миссис Люк Ионидес", 1882
В следующий раз продолжу обзор реквизита в экранизациях, надеюсь, дойду до фильма с Колином Фертом, а также попробую рассказать, что не так с кастингом ВЕЗДЕ, на кого все-таки должен быть похож Дориан Грей и существуют ли в реальности картины, на которых его лицо можно увидеть.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →