Gleb Simonov сначала написал такой комментарий в посте
Я работаю в сфере искусства, занимался и музейной проектировкой, и внедрением налогового законодательства в банковские системы. Вся эта схема выдумана, невоплотима на практике, и в целом работает так же, как доказательства плоской Земли: абстрактные схемы, убедительные только для тех, кто ни разу не открывал ни историю искусства, ни современную рыночную аналитику. У рынка достаточно реальных проблем, но люди выдумывают и обсуждают только что состряпанную хуйню.
А потом подробный пост сделал:
Это пост о том, почему однотипные мемы про современное искусство как уход от налогов — преувеличены или выдуманы, невоплотимы в реальности, и манипулируют читателями для своих целей.
Это также пример того, что опровергнуть любую глупость в несколько раз сложнее, чем её сочинить. Увы.
Я буду разбирать пример на картинке — потому что он краткий, недавний, представляет ситуацию не только как шутку, но и осуществляющуюся практику, и особенно низко относится в первую очередь к собственной аудитории. Его схема эксплуатирует стереотипный сценарий: неизвестный миллионер толкает не имеющую ценности работу в музей, и получает за счёт пожертвования полный уход от налогов.
Проблемы этой схемы — в непонимании рынка, налоговых льгот и музейной политики. Она не связана со вкусами и предпочтениями в мире искусства: суждения о художественной ценности могут быть субъективны, но рынок — работает с цифрами, фиксирующимися в отчётах, маркетинговых исследованиях и в залах аукционов. Он регулируется, пусть недостаточно, но у происходящего на рынке есть границы возможного.
Поэтому человек, говорящий о рынке какую-нибудь херню — выдаёт себя с первой же цифры, если не с первого предложения.
Итак.
• • • •
1. Миллионер: Зарабатывает в 2020 году 20 миллионов долларов.
Условный миллионер называется просто миллионером. Схема предполагает, что налоговые льготы в сфере искусства доступны всем в равной степени — но они упираются в то, как IRS категоризирует искусство, цель и продолжительность его обладания. Правила будут разными для коллекционеров, инвесторов, дилеров и художников; все остальные категоризируются как "hobbyist" и лишены большинства льгот.
Поэтому с налоговой точки зрения, людям, связывающимся с искусством, стоит иметь к нему какое-то внятное отношение, держать на руках коллекцию, покупать или продавать картины с какой-то целью и регулярностью. Это сходу снижает количество всех потенциальных миллионеров до достаточно небольшой группы. Larry's List, один из ведущих журналов о коллекционерах искусства, оценивает их количество во всём мире всего в 8000-10000 человек — и это с порога в $1 миллион, а не с двадцати.
Искусство коллекционируют очень немногие — потому что, вопреки другому распространённому мифу, его редко собирают для инвестиций. Оно илликвидно, его хранение и страховка дорого стоят, его доходность почти втрое уступает индексам S&P 500 (2.4% vs 8% AFI), и оно облагается налогом на роскошь, то есть создаёт дополнительные налоги.
В это трудно поверить, но искусство коллекционируют по любви и для обладания. Это недвижимый вывод маркетинговых исследований внутри рынка, которые написаны для своих. Но продолжим.
• • • •
2. Миллионер: Нанимает «художника» за 25 тысяч долларов.
$25 тысяч — это цена работы в blue chip галереях (Цвирнер, Pace, Hauser & Wirth, и других). По таким ценам представляют художников с аспирантурой и многолетним выставочным опытом, чьи имена хорошо известны на рынке. И хотя никто из них не отказался бы чтобы их работу оценили в $20 миллионов и поместили в музейной коллекции — проблема в том, что это невозможно сделать втихую.
Это необходимо сделать втихую, чтобы не сесть в тюрьму. Весь этот план в целом предполагает, что манипуляции ценами не имеют никаких последствий, и не вызовут никаких вопросов в налоговой — но в реальности, если вы хотите поставить государство на деньги, это лучше делать не на виду.
Чтобы сделать это не на виду — условному миллионеру нужно брать художника без имени. Для краткости, пусть это будет его племянник. Сумма в $25 тысяч в таком раскладе избыточна, но проблема не в этом, а в том, как это всё отыгрывается дальше.
• • • •
3. Художник: Делает один мазок кистью на холсте.
Важно понимать, что рынок современного искусства не работает как-то принципиально иначе, чем рынок старых мастеров, спортивных автомобилей и антиквариата. Поэтому совершенно не важно, сколько мазков племянник миллионера сделает на холсте: если бы вся эта схема была применима на практике, она была бы в равной степени применима и к художникам Возрождения, и к импрессионистам, и к любому искусству, которое любите лично вы.
Акцент на незначительных усилиях художника ставится здесь только для эмоциональной манипуляции читателя.
Стоит ли ненависть к какой-либо живописи того, чтобы быть обманутым?
• • • •
4. Миллионер: просит оценить картину эксперта-оценщика из круга своих друзей.
Оценщикам нужно проходить формальное обучение, получать сертификат, и пройти несколько лет стажировки прежде, чем иметь право ставить свою подпись под заключением. Это большое вложение сил, времени и денег, которое несложно перечеркнуть одним финансовым преступлением.
И поскольку круг, как уже говорилось, довольно узкий — в реальности коллекционеры не только не сдают работы оценщикам “по знакомству”, но стараются избежать этого всеми возможными средствами, потому что конфликт интересов — это приглашение в зал суда на несколько лет тяжбы. В чём легко убедиться, пробежавшись по публикациям “Art Appraisal 101”, написанным для молодых коллекционеров — предупреждение о потенциальной юридической мине прописано везде прямым текстом.
Так что все дорогие заключения как правило будут проверяться юристами с обеих сторон. И со стороны оценщика, и со стороны владельца.
• • • •
5. Эксперт: Оценивает картину в 20 миллионов долларов.
Этот пункт — самый абсурдный из всего списка, поэтому с ним придётся провести некоторое время.
Во-первых, оценки не происходят на основании личного мнения оценщика — они происходят на основании прецедента. У художника должна быть доказуемая история выставок, представительства, грантов, продаж и перепродаж, плюс похожая история должна быть у самой работы. Картине нельзя просто дорисовать лишние пару нулей — оценка основывается на fair market value (за сколько другой человек готов будет это купить), включает в себя полное освидетельствование с подробной аргументацией — образцы заключений можно найти на вебе.
И да, оценки меняются постоянно. Работа за $25 тысяч может подняться допустим до $50 тысяч на основании каких-нибудь косвенных данных. Но она не может ни с хера вдруг подняться до уровня второстепенных работ Моне.
Это подводит нас ко второй проблеме.
Мировой рынок искусства — это 30 миллионов транзакций в год. Средняя стоимость картин на рынке — $10-15 тысяч. Продажи выше $1 миллиона — составляют в нём приблизительно 0,3%. Они редки. Большинство из них — это послевоенная классика и редко мелькающие на рынке старые мастера. В тех редких случаях, когда молодой художник пробивает семизначную сумму — это знаковое событие и результат долгого роста, который никогда не перескакивает три порядка по воле рандомного оценщика. В истории нет ни одного такого примера, ни одного имени, которое можно было бы привести.
Почему в таком случае схема приводит настолько абсурдную, настолько легко опровержимую цифру?
Потому что она и не предполагает за собой никакой связи с реальностью. Она должна вызывать отвращение или зависть, на фоне которых читатель будет готов поверить во что угодно. В случае опровержения — читатель сам с готовностью ответит, что “цифра не важна” или что-нибудь в этом роде.
Что довольно занятно — эта манера выставлять единственные легко измеримые и конкретные вещи как несущественные. Но продолжим.
• • • •
6. Миллионер: Дарит оцененную в 20 миллионов долларов картину музею…
Музеи не берут всё подряд. Я не знаю, почему это требует объяснения.
Пополнения коллекции происходят долго и сложно, со множеством ярусов принятия решений, и часто анонсируются публично — потому что музейные финансы регулируются сверху, а у музея есть попечительский совет и жесткие рамки того, что ему можно и нельзя брать. Многие музеи отказываются от пожертвований, связанных с репутационными рисками — прямо сейчас это происходит с пожертвованиями Саклеров. Существуют даже музеи, которым нельзя брать ничего вообще, как Frick collection в Нью-Йорке.
Картину невозможно просто всучить в одностороннем порядке. Мы знаем об этом потому, что многие пытались, и мир искусства полон анекдотических историй на тему. Особенно буйные персонажи пробовали даже судиться с музеями на основании подавления их свободы слова, с предсказуемым результатом.
Но нам нужно закончить схему.
• • • •
7. …за что освобождается от уплаты налогов с 20 миллионов долларов.
Пожертвование искусства в музей не может освободить человека от всех налогов. Частные лица могут списать по пожертвованиям не больше 60% дохода (AGI); в случае с пожертвованием искусства потолок как правило падает до 30%, после чего все заявленные льготы на сумму больше $50 тысяч автоматически уходят на аудит.
В этом кроется главное неизбежное ограничение схемы. Манипуляции стоимостью существуют, но они мизерны, неэффективны, сопровождаются проверками и серьёзным риском гражданской и уголовной ответственности. Как бы, вся эта регуляция только для этого и существует.
Поэтому чаще всего всё происходит несколько прозаичнее: люди годами собирают искусство, которое они любят, и часто или передают работы в музей под конец жизни, или в какой-то момент основывают свой собственный. В мире больше 300 частных музеев современного искусства, все они возникли из личных собраний.
А для уходов от налогов существуют другие схемы.
• • • •
8. Так какие схемы происходят на самом деле?
Рынок искусства не безгрешен. Местами — рынок искусства весьма ужасен. Его единственная польза, со времён Возрождения и по настоящий момент — в том, что он обеспечивает долговременную сохранность по крайней мере части работ. Но всё вышесказанное не значит, что он работает в белую, или что его проблемы не являются предметом постоянного обсуждения и критики в арт-сообществе. Включая уход от налогов.
Но нужно понимать, как этот уход происходит. Реальный уход от налогов — это хранилища во фрипортах, сокрытие активов, выведение корпораций на острова. Это длинные сложные схемы, не укладывающиеся в семь красивых дебильных пунктов, но их основное отличие от исходного мема — в том, что ценность этих коллекций реальна.
Люди могут не любить и не понимать художественной абстракции — но факт в том, что коллекторы верят той цене, которую за неё платят, и государство верит той цене, которую за неё платят. Работы вывозятся во фрипорты не потому что они на самом деле дешевы, а потому что они на самом деле дороги. Реальное мошенничество как правило пытается не преувеличивать, а преуменьшать ценность коллекций.
Многие из этих схем противозаконны. Многие аморальны. Но они по крайней мере существуют в реальности, а проблемы, которые существуют, наверное требуют большего внимания, чем выдуманные бизнес-изданием для своей страницы в фб.
Эти проблемы могут быть частично устранены — если общественное давление будет добиваться большей прозрачности рынка, большей регуляции, закрытия налоговых гаваней и фрипортов. Всего того, о чём арт-сообщество писало с момента колоссального роста рынка в 1960-х. Если не ради искусства как такового — то ради тех же налогов.
Но для этого всем придётся смириться с одной вещью: некоторые картины, которые вам не нравятся, могут нравиться кому-то другому. Достаточно, чтобы платить за эти картины деньги, которых у вас нет.
Потому что пока вы убеждены, что богачи и оценщики дружно разводят лохов в налоговой — может оказаться, что развод происходит в вашей собственной ленте, а разводят — вас.
***
Отдельно рекомендую страницу Глеба на Яндекс.Кью (бывш. The Question). Я когда в первый раз наткнулась, читала четыре дня запоем, без перерывов на еду.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →