Толедо
Крепостные стены 15 века смотрятся неожиданно странно ночью в желтом свете электрических уличных фонарей.
Старый Толедо весь состоит из нескольких рядов древних стен, листьями капусты или лепестками роз сворачивающихся вокруг городского холма. Некоторые из ворот и башен (там, где высаживают из автобусов туристов), подновлены и целы. Другие – полуразрушены, засыпаны травой и заращены деревьями. Днем, конечно, они живописны, и отлично пригодны для фотографирования, но есть отдельное удовольствие: залезть на высокую стену после захода солнца. Внизу, под ногами – свежее асфальтированное шоссе, по которому раз в 10-15 минут проезжает редкая машина, сверкая фарами дальнего света. За спиной – холм, покрытый кустами и подлеском, на нем где-то выше в темноте таятся старинные здания. Стена крепкая, из светлого камня, но ее зубцы обрушились и раскрошились, образовав ровную площадку.
Здесь надо сидеть с бутылкой красного вина (купленной в маленьком магазинчике за углом за 12 евро) и сообразной моменту музыкой в плеере – и смотреть, как луна отражается в водах Тахо. А кругом – никого. Старый город вообще ночью оказался почти пуст: местные работают здесь днем, в том числе в сувенирных лавках, спать разъезжаясь на окраины. А туристов много, но днем – видимо, это все те, кого привозят из Мадрида на автобусе на один день в рамках обзорной экскурсии, и увозят вечером обратно. Ночью можно вольно гулять по старинной брусчатке по узким и вздыбленным улочкам Толедо: ни один восторженно громкий толстый турист с огромным фотоаппаратом не наступит вам на ногу и не разрушит душевную гармонию единения с прекрасным. Только беречься автомобилей и скутеров – водители привыкли, что никого нет, и проносятся редко, но стремительно.
Альгамбра
Красоте Альгамбры весьма мешает то, что она стала одним из самых популярных туристских мест Испании. Небольшой одноэтажный дворец с игрушечными комнатками и множеством укромных интимных уголков, где когда-то прятались, хихикая, мавританские красавицы с миндалевидными глазами в полупрозрачных шальварах, сегодня превратился в настоящий проходной двор, по своей популярности напоминающий Мавзолей в дни Советского Союза.
Чтобы попасть внутрь, надо отстоять огромнейшую очередь к кассам, причем билеты продают на сеансы с фиксированными часами посещения и с определенным размером группы - музейщики хоть как-то пытаются регулировать пассажиропоток. Чтобы попасть хотя бы на послеобеденный сеанс, имеет смысл купить билет с утра, и потом следующие несколько часов убивать время, шатаясь по городу - впрочем, не менее прекрасному.
Человеческая змея процессией двигается через миниатюрные комнаты Альгамбрского дворца, отделанного лазурной плиткой с узорами, из которых Эшер черпал свое вдохновение, и белоснежной резьбой по гипсу, напоминающей соты и накрахмаленное кружево. Людей все равно чуть-чуть многовато для единения с красотой, как бы не старались ущемить их в правах кассиры. Все неожиданно оказывается таким небольшим и миниатюрным, предназначенным для обитания живыми людьми, а не величественными монархами с их гигантоманией, что многие детали теряются за спинами идущих впереди. Для Альгамбры, как ни для какого другого памятника, полезно сначала насладиться альбомными снимками пустых комнат и двориков, чтобы, оказавшись на месте, представить, как это могло бы выглядеть в более удачных обстоятельствах.
Цыгане Гранады
Радостно-целлулоидное ощущение абсолютной безопасности, типичное для туристических мест Европы, вдруг исчезает в отдельных кварталах Гранады, и внезапно нервы начинает бодрить и щекотать адреналинчик, словно вы не в десяти минутах от самого посещаемого дворца Южной Испании, а осматриваете, предположим, спальные районы автовазовского Тольятти или забрели на самую из беднейших окраин Стамбула. Контраст странный, потому что в отличие от перечисленных мест, в Гранаде вас при этом окружает невероятной красоты древние дома и средневековая атмосфера.
Речь идет, в первую очередь, о Albayzín — древнем мавританском квартале, и Sacromonte — цыганском. Альбайсин состоит из узких мощеных улочек, составленных средневековыми домами, в стенах которых легко найти резьбу исламского периода, а в тенистых патио — бьют романтические фонтаны. Сакромонте — это гора, в каменных боках которой прорыты многочисленные пещеры, превращенные цыганами в настоящие дома (несколько комнат с побелкой, вход отделан настоящим фасадом с окнами и дверьми, мебель, электричество). В Альбасин не рекомендуется ходить в часы сиесты, когда на улицах нет случайных прохожих, а также после захода солнца. На Сакромонте вообще не рекомендуется бродить в одиночестве.
При этом цыгане прекрасно сознают, что являются дополнительным туристическим аттракционом Гранады: перед оштукатуренными фасадами своих пещер они напоказ ведут свой полукочевой образ жизни, ежели найдется желающий их посмотреть. Прекрасным шоу стало Cristo de los Gitanos — одна из процессий в Страстную неделю, когда цыганское шествие проходит по Альбасену и Сакромонте мимо специально разожженных костров с песнопениями в честь Богородицы. Цыганка или цыган с гитарой могут пристать вечером и рядом с главным городским проспектом с каким-нибудь предложением, гипнотизируя своими глазами-маслинами. Впрочем, может у них и получается поиметь что-нибудь с наивного европейца, а вот русский турист, закаленный общением с гораздо более брутальными российскими ромале, тут ускользает от них с легкостью.
Укромные замки Кастилии
Путешествовать по Кастилии с туристической группой — занятие кощунственное и бесполезное. Надо взять машину, забить в навигатор координаты, и отправиться на сотню километров прочь от городов — в предгорья, искать замки.
Толедский собор
В Испании жарко. Испекшийся оранжевый город, камни дыбом от жара. Старинный рецепт спастись — зайти в собор. Огромный, с паучьими готическими сводами, прохладный и полный органной музыки, звучащей, кажется, со всех сторон.
И сейчас, в наш век небоскребов, соборы кажутся крупными зданиями, хотя снаружи и не особо громадными. Головокружение от высоты начинается, если зайти внутрь и задрать голову вверх. Теперь, когда глаз не сравнивает с выросшей со времен Средневековья городской застройкой вокруг, а лишь с такими же человеческими фигурами, как и ты, все встает на свои места. Становится очевидно, почему пребывание в готическом соборе издавно считается одним из инструментов осознания Бога: вокруг такая красота! а ты при этом так мал, но при этом все же частица прекрасного.
Переплетения нервюр гипнотизируют рисунком а-ля Эшер. А от древних камней исходит прохлада, и тихое эхо от шагов и разговоров не беспокоит, а лишь создает впечатление мистического, даже если это просто туристы заболтались. Особенное везение — попасть в храм, когда органист репетирует: во время мессы все же как-то неловко бродить и разглядывать распятых Христов и стигматизирующих Францисков в темных капеллах с завядшими цветами и погасшими свечами. А ведь именно старинная музыка заставляет тебя почти телесно перенестись на машине времени назад. Плеер с нею может стать лишь жалкой заменой — ведь он не создает гулкого эха.
Строились такие соборы столетиями, как настоящие города (хороший роман об этом: Кен Фоллет, «Столпы земли»). Труд и старания, которые вкладывались в них поколениями, превращают даже самый безвкусный барочный собор в сокровище. Еще, бывает, очень трогательно — вот, например, собор в Carrascosa del Campo: «этот портал был поврежден, когда мы держали оборону от войск Наполеона, а орган разрушили республиканцы (или франкисты, неважно) во время Гражданской войны». Церкви украшены рубцами, как старые ветераны.
Толедский собор
В Испании жарко. Испекшийся оранжевый город, камни дыбом от жара. Старинный рецепт спастись — зайти в собор. Огромный, с паучьими готическими сводами, прохладный и полный органной музыки, звучащей, кажется, со всех сторон.
И сейчас, в наш век небоскребов, соборы кажутся крупными зданиями, хотя снаружи и не особо громадными. Головокружение от высоты начинается, если зайти внутрь и задрать голову вверх. Теперь, когда глаз не сравнивает с выросшей со времен Средневековья городской застройкой вокруг, а лишь с такими же человеческими фигурами, как и ты, все встает на свои места. Становится очевидно, почему пребывание в готическом соборе издавно считается одним из инструментов осознания Бога: вокруг такая красота! а ты при этом так мал, но при этом все же частица прекрасного.
Переплетения нервюр гипнотизируют рисунком а-ля Эшер. А от древних камней исходит прохлада, и тихое эхо от шагов и разговоров не беспокоит, а лишь создает впечатление мистического, даже если это просто туристы заболтались. Особенное везение — попасть в храм, когда органист репетирует: во время мессы все же как-то неловко бродить и разглядывать распятых Христов и стигматизирующих Францисков в темных капеллах с завядшими цветами и погасшими свечами. А ведь именно старинная музыка заставляет тебя почти телесно перенестись на машине времени назад. Плеер с нею может стать лишь жалкой заменой — ведь он не создает гулкого эха.
Строились такие соборы столетиями, как настоящие города (хороший роман об этом: Кен Фоллет, «Столпы земли»). Труд и старания, которые вкладывались в них поколениями, превращают даже самый безвкусный барочный собор в сокровище. Еще, бывает, очень трогательно — вот, например, собор в Carrascosa del Campo: «этот портал был поврежден, когда мы держали оборону от войск Наполеона, а орган разрушили республиканцы (или франкисты, неважно) во время Гражданской войны». Церкви украшены рубцами, как старые ветераны.