В витринах выставлены геммы и камеи из драгоценных камней, подвески с жемчугами, яшмовые крестики, несколько икон и другие раритеты. По большей части они были сделаны в Константинополе в XIII-XV веках и попали на Русь сложными путями.
При чтении их биографий становится жалко, что жанр исторических романов о драгоценностях на Западе достаточно распространен, а у нас есть лишь "Ларец Марии Медичи" Еремея Парнова, да фильм "Корона Российской империи". А ведь кроме трехсот лет Романовых с их однообразными бриллиантами можно заглянуть и во тьму веков - в царскую и великокняжескую сокровищницу. Там совсем средневековая романтика пойдет.
Сапфир из московской короны
Несколько кандидатов в главные герои книг можно подобрать как раз на этой кремлевской выставке. Вот, например, сапфир размером с орех, на котором вырезан Христос на троне. Приключений у камня было много. Роман, пожалуй, стоит начать с самого достоверного факта: император Николай I получил эту камею в подарок во время визита в Польшу.
1850 год, покоренная Польша: всего двадцать лет назад подавлен бунт против русского владычества, после которого цвет нации выслан в Сибирь. Император торжественно путешествует по провинции, и его польский адъютант граф Корвин Красинский преподносит царю драгоценность, которая веками хранилась в Речи Посполитой. По документам, написанным латинской вязью, преподнесенный сапфир числится как взятый "из московской короны".
Этот факт ведет нас к хронологически предшествовавшей сцене: "московская корона" (точнее – царский венец) в 1612 году в Москве в руках какого-то поляка. Надменный лях выламывает сапфир из оправы, кладет в кошель. Кремлевская крепость в окружении русских войск, ляхи умирают от голода, едят ворон, мерзнут насмерть... Этот, с сапфиром, уже зашитым в подкладку камзола, все-таки выжил, вернулся домой, и долго кичился на родине московским трофеем. Так что подарок Николай I от графа-коллаборациониста получил знаковый.
О том, как камень византийской работы попал в русскую корону, можно лишь гадать.
Икона в обмен на вазу
Икона Дмитрия Солунского, резная, цвета слоновой кости (стеатитовая), в серебряной оправе. Образком когда-то владели цари - мы знаем это из старинных описей. Но в 1812 году, ровно на двести лет позже разорителей-поляков, Кремль был занят разорителями-французами. В отличие от сапфира эта реликвия не ушла заграницу. Московские старообрядцы, которые, как несколько загадочно объясняет каталог, "имели тогда доступ в Кремль", сумели забрать икону тринадцатого века себе.
Среди старообрядцев она почти весь девятнадцатый век и бытовала. Пока не попала в домашний музей иконописи одного из них - Елисея Саввича Морозова, члена знаменитой купеческой династии собирателей. Кстати, Иван Абрамович Морозов, из-за коллекции импрессионистов которого так спорят Эрмитаж и Пушкинский музей, приходился ему внучатым племянником. Иконы одного и "парижане" другого после Революции были национализированы одинаково энергично. Причем наш "Дмитрий Солунский" попал почему-то в Музей фарфора. И сотрудники кремлевских музеев, которые почти век охотились за пропавшим имуществом, в итоге выменяли его на какую-то фарфоровую вазу. Как продешевил Музей фарфора!
На самой выставке (она крохотная, всего семь витрин) этого образка, кажется, нет. Зато он есть в намного более полном каталоге, к выпуску которого экспозиция, собственно, и приурочена. Каталог описывает все византийские вещи в фондах Музеев Кремля.
Оригинал
