Пизанелло. Молодая дама из семьи д’Эсте

Этот образ молодой дамы принадлежит к раннему периоду современного портрета[56]. Он был выполнен в то десятилетие, когда Ян ван Эйк и Робер Кампен написали самые значительные свои портреты. Однако от них он отличается использованием профильного поворота – позы, являющейся реминисценцией к античному искусству и часто избираемой Пизанелло (1395-1455) для его медалей и рельефов. Этому же влиянию монет и медальерного портрета мы должны приписать недостаток моделирования во многих выполненных им лицах, их сходство, другими словами, с барельефом.

Пизанелло. Портрет Лионелло д'Эсте. 1441. Его легко было бы считать парным к портрету принцессы и, следовательно - изображением жены, но есть проблема - картины имеют разный размер, поэтому явно не составляли тандем.

Относительно идентификации модели, изображенной Пизанелло на этой небольшой панели, шли значительные споры. Из многих сделанных предположений здесь стоит упомянуть два. Хрупкое, похожее на ребенка лицо, с высоким выбритым лбом и волосами, плотно зачесанными назад и удерживаемыми на месте неровно завязанным прозрачным боннэ наподобие скуфьи, чаще всего считают принадлежащим Маргарите Гонзага. Она была женой Лионелло д’Эсте (см. илл. 53), выданной за него в 1433 году – том самом, который предполагают датой создания портрета.

Вторая гипотеза идентифицирует модель как Джиневру д’Эсте, супругу Сиджизмондо Пандольфо Малатеста из Римини, позже впавшую в немилость.  Предполагают, что в 1440 году, когда ей было двадцать два года, он ее отравил.

Пьеро делла Франческа. Портрет  Сиджизмондо Пандольфо Малатеста. Очень неприятный человек.

Кем бы она ни была, практически нет сомнений, что ее изображение принадлежит к жанру придворного портрета. Молодая женщина, возможно принцесса, могла позировать в течение брачных переговоров, или по случаю помолвки, или даже вскоре после недавней свадебной церемонии. Эта гипотеза подкрепляется фоном, на котором изображена модель – декоративном, в ковровом стиле.



Ослепительные цветы – водосборы и гвоздики, на которых сидят бабочки, возникающие из темно-зеленых листьев куста, были мариологическими атрибутами, обычно обозначающими непорочность. Однако,  равно возможно, что это был посмертно выполненный портрет наподобие «Баттисты Сфорца», написанной Пьеро делла Франческо (илл. 48), поскольку бабочки часто символизируют воскресение на изображениях моделей, которые умерли молодыми.



Орнаментированный символ ветки можжевельника (Juniperus vulgaris)[57], вышитая на складчатом верхнем платье-безрукавке, кажется, укрепляет эту версию.



Вазон, вышитый на рукаве, является символом дома Эсте. Можжевельник по-итальянски "джинепро", что напоминает имя Джиневра.

Фольклор приписывает тайные магические силы растению. Говорили, оно защищало людей против демонов, и, в более практичном смысле, помогает против инфекционных заболеваний. Можжевельник также рекомендовали как средство защиты от ранней смерти.