dmitri_lytov в Их ответ Юлиану СемёновуВроде ещё об этом в ЖЖ не рассказывал. Был в Германии свой "Юлиан Семёнов" по имени Хайнц-Гюнтер Конзалик. Если Семёнов был потомком чекиста Семёна Ляндреса и вращался в чекистских кругах, то его коллега Конзалик начинал свою работу в гестапо - правда, мелкой сошкой и недолго. Как и Семёнов, Конзалик посвятил себя шпионско-авантюрному жанру, только с другой стороны - герои у него были в Третьем Рейхе, а злодеи или неоднозначные персонажи довольно часто обретались в Советской России.
Роман "Их было десять" я читал лет полжизни назад, какие-то детали могли и вылететь из памяти, если что - не поминайте лихом. Сюжет построен на отчаянной попытке немцев повернуть вспять ход Второй мировой. Дело происходит в 1944-м, незадолго до покушения на Гитлера. Армейская разведка уговаривает того попробовать убить Сталина, и для этого с фронта срочно отзывают 10 офицеров балтийского происхождения, говорящих по-русски. Для практики их срочно помещают в концлагерь к русским пленным, с которыми те (ну надо же) немедленно находят общий язык; один из немцев даже любит петь русские песни. После этого их закидывают на парашютах в советский тыл под Москвой. Их легенда звучит примерно одинаково: их демобилизовали по причине язвы желудка, и сейчас они направляются кто в Москву, кто - к дяде-сыровару в город Новый Карпырдак, кто ещё куда подальше.
Судьба кое к кому оказывается жестокой. Один, упав в лесу, ломает себе ноги, и его расчленяют живьём топорами суровые подмосковные лесорубы. Другой сразу овладевает местной психологией: зайдя в дом к крестьянке, спрашивает "Сало, масло, яйца есть?", на что та с готовностью отвечает "Конечно, товарищ инспектор!" Так он деревнями пробирается, пока не понимает, что до Москвы ещё далеко, а сроки поджимают, и на этом этапе совершает роковую ошибку: ночью влезает в товарняк, везущий скот. Скоты ведут себя мирно ровно до ближайшей бомбёжки, во время которой впадают в буйство и фрица затаптывают. Ещё один - тот самый, у которого по легенде дядя-сыровар - нарывается на НКВД-шников-мотоциклистов. Те ухмыляются: "Лезь к нам, мы тебя доставим в твой Новый Карпырдак". От их предложения отказаться невозможно - и он оказывается в отделении, где его - вот уж не везёт так не везёт - опознаёт давний знакомый по Прибалтике, коммунист, сделавший карьеру в НКВД. Но немец успевает покончить с собой, так что операция пока не провалена.
Остальные разными путями добрались-таки до Москвы. Один из них в поезде сумел произвести неизгладимое впечатлениие своими шрамами на попутчицу, которая оказалась, как кстати, бригадиршей-асфальтоукладчицей (если я правильно помню её профессию), работающей прямо в Кремле. Та от него без ума и устраивает своего нового хахаля в кремлёвскую асфальтную бригаду (вона как легко это в сталинские времена делалось, а то тут иные на Берия бочку катят: анкета жизнь испортила, проверками много лет мучили - учились бы у Конзалика, лузеры!). Но не только он, а его сотоварищи-диверсанты, как на подбор - герои-обольстители и за пару дней легко обзаводятся русскими подругами. Одного из них весьма ценит тесть как семейного кормильца: тот устроился в крематорий, где выдирает золотые зубы у покойников и сбывает их на чёрном рынке. По вечерам сей служитель Аида ведёт со своей русской девушкой душевные разговоры о том, как немцы храбро воюют за свою родину. Разумеется, та ничего не подозревает.
Когда приходит время действовать, кремлёвский асфальтоукладчик решает взорвать Сталина как раз по пути на ноябрьский парад. И ему это удаётся -- увы, вместе с собой, любимым. Но Сталин недаром живее всех живых: от взрыва погиб один из многочисленных двойников, которых вождь как раз для подобных случаев их и держал. Оставшиеся в живых двойники отъезжают в сторонку, Сталин едет дальше на парад, а НКВДисты расчищают ошмётки на месте взрыва, который никто не слышал.
НКВД глазами Конзалика по своей тупости и неповоротливости намного превосходит семёновского папашу Мюллера со всем его гестапо. Следствие никого не находит, так как заинтересовано только в одном: "сохранить лицо". Вину быстренько сваливают на подставных лиц, никого не ищут. Даже к бригадирше, устроившей диверсанта в кремлёвские асфальтоукладчики, вопросов не возникает -- а та, в свою очередь, ни сном ни духом, куда делся её друг, и даже кровавые ошмётки её никак не настораживают. Оставшиеся в живых немцы срастаются со своими русскими именами и так и живут в России неузнанными. Лишь одного замучила ностальгия, тот открылся жене, затем открылся органам, умолчав о своей миссии в России, отмотал в лагерях десятку, после чего законно репатриировался вместе с семьёй. С его репатриации роман начинается, ей же и заканчивается, а всё остальное - это флэшбэки.
Весьма забавны подчас "русские" имена героев Конзалика. В вышеупомянутом действуют Петроновичи, Владимироновичи. В другом романе можно отыскать православного священника по фамилии Мамедов. Ну и так далее. В общем, на "арийскую клюкву" Юлиана Семёнова немцы мощно ответили своей - осталось только посчитать, кто напортачил больше.
PS. Кому интересны другие истории о "клюкве" - их есть у меня, заказывайте.
Роман "Их было десять" я читал лет полжизни назад, какие-то детали могли и вылететь из памяти, если что - не поминайте лихом. Сюжет построен на отчаянной попытке немцев повернуть вспять ход Второй мировой. Дело происходит в 1944-м, незадолго до покушения на Гитлера. Армейская разведка уговаривает того попробовать убить Сталина, и для этого с фронта срочно отзывают 10 офицеров балтийского происхождения, говорящих по-русски. Для практики их срочно помещают в концлагерь к русским пленным, с которыми те (ну надо же) немедленно находят общий язык; один из немцев даже любит петь русские песни. После этого их закидывают на парашютах в советский тыл под Москвой. Их легенда звучит примерно одинаково: их демобилизовали по причине язвы желудка, и сейчас они направляются кто в Москву, кто - к дяде-сыровару в город Новый Карпырдак, кто ещё куда подальше.
Судьба кое к кому оказывается жестокой. Один, упав в лесу, ломает себе ноги, и его расчленяют живьём топорами суровые подмосковные лесорубы. Другой сразу овладевает местной психологией: зайдя в дом к крестьянке, спрашивает "Сало, масло, яйца есть?", на что та с готовностью отвечает "Конечно, товарищ инспектор!" Так он деревнями пробирается, пока не понимает, что до Москвы ещё далеко, а сроки поджимают, и на этом этапе совершает роковую ошибку: ночью влезает в товарняк, везущий скот. Скоты ведут себя мирно ровно до ближайшей бомбёжки, во время которой впадают в буйство и фрица затаптывают. Ещё один - тот самый, у которого по легенде дядя-сыровар - нарывается на НКВД-шников-мотоциклистов. Те ухмыляются: "Лезь к нам, мы тебя доставим в твой Новый Карпырдак". От их предложения отказаться невозможно - и он оказывается в отделении, где его - вот уж не везёт так не везёт - опознаёт давний знакомый по Прибалтике, коммунист, сделавший карьеру в НКВД. Но немец успевает покончить с собой, так что операция пока не провалена.
Остальные разными путями добрались-таки до Москвы. Один из них в поезде сумел произвести неизгладимое впечатлениие своими шрамами на попутчицу, которая оказалась, как кстати, бригадиршей-асфальтоукладчицей (если я правильно помню её профессию), работающей прямо в Кремле. Та от него без ума и устраивает своего нового хахаля в кремлёвскую асфальтную бригаду (вона как легко это в сталинские времена делалось, а то тут иные на Берия бочку катят: анкета жизнь испортила, проверками много лет мучили - учились бы у Конзалика, лузеры!). Но не только он, а его сотоварищи-диверсанты, как на подбор - герои-обольстители и за пару дней легко обзаводятся русскими подругами. Одного из них весьма ценит тесть как семейного кормильца: тот устроился в крематорий, где выдирает золотые зубы у покойников и сбывает их на чёрном рынке. По вечерам сей служитель Аида ведёт со своей русской девушкой душевные разговоры о том, как немцы храбро воюют за свою родину. Разумеется, та ничего не подозревает.
Когда приходит время действовать, кремлёвский асфальтоукладчик решает взорвать Сталина как раз по пути на ноябрьский парад. И ему это удаётся -- увы, вместе с собой, любимым. Но Сталин недаром живее всех живых: от взрыва погиб один из многочисленных двойников, которых вождь как раз для подобных случаев их и держал. Оставшиеся в живых двойники отъезжают в сторонку, Сталин едет дальше на парад, а НКВДисты расчищают ошмётки на месте взрыва, который никто не слышал.
НКВД глазами Конзалика по своей тупости и неповоротливости намного превосходит семёновского папашу Мюллера со всем его гестапо. Следствие никого не находит, так как заинтересовано только в одном: "сохранить лицо". Вину быстренько сваливают на подставных лиц, никого не ищут. Даже к бригадирше, устроившей диверсанта в кремлёвские асфальтоукладчики, вопросов не возникает -- а та, в свою очередь, ни сном ни духом, куда делся её друг, и даже кровавые ошмётки её никак не настораживают. Оставшиеся в живых немцы срастаются со своими русскими именами и так и живут в России неузнанными. Лишь одного замучила ностальгия, тот открылся жене, затем открылся органам, умолчав о своей миссии в России, отмотал в лагерях десятку, после чего законно репатриировался вместе с семьёй. С его репатриации роман начинается, ей же и заканчивается, а всё остальное - это флэшбэки.
Весьма забавны подчас "русские" имена героев Конзалика. В вышеупомянутом действуют Петроновичи, Владимироновичи. В другом романе можно отыскать православного священника по фамилии Мамедов. Ну и так далее. В общем, на "арийскую клюкву" Юлиана Семёнова немцы мощно ответили своей - осталось только посчитать, кто напортачил больше.
PS. Кому интересны другие истории о "клюкве" - их есть у меня, заказывайте.