Кто сказал «Произведение искусства — это то, что названо произведением искусства»?

В службу утерянных цитат поступил запрос об авторстве этой фразы, практически символизирующей все современное искусство.

Ответ уже есть на западном сайте quoteinvestigator.com, специализирующемся на такого рода расследованиях.
Перевожу и предоставляю дополнительные данные.


If I Call It Art, It’s Art; or If I Hang It in a Museum, It’s Art

«Если я назвал это "искусством" — значит, это и есть искусство, или если я поместил это в музей, значит это искусство».

Кто автор: Марсель Дюшан? Джанет Малькольм? Рауль Гамбоа? Или это апокриф?

Художник-провокатор Марсель Дюшан якобы провозгласил, что может превратить обычный предмет в произведение искусства, достойное экспонирования в музее. Известно, что он совершил этот подвиг с писсуаром, который назвал «Фонтан» в 1917 году. Ищем точную цитату и её авторство.




В 1968 году Музей современного искусства в Нью-Йорке представил выставку под названием «Dada, Surrealism, and Their Heritage». В посвященной этому событию статье в «Newsweek»[1] упоминаются две работы Дюшана и содержится ремарка их создателя:

• «Выставляя такие вещи, как обычная полка для бутылок, Марсель Дюшан раскрывал удивительную красоту, скрытую в простых предметах. Он вставил в птичью клетку мраморные кубики, каракатицу и термометр и назвал результат "Почему бы не чихнуть?". "Все в жизни — искусство, — говорит 81-летний Дюшан. —  Если я называю это искусством, это искусство; или если я повешу это в музее, это искусство"».

[Англ. яз.]

• «By exhibiting such things as an ordinary bottle rack, Marcel Duchamp revealed the surprising beauty hidden in simple objects. He inserted marble cubes, a cuttlebone and a thermometer into a birdcage and called the result “Why Not Sneeze?” “Everything in life is art,” says 81-year-old Duchamp. “If I call it art, it’s art; or if I hang it in a museum, it’s art.”»

Из статьи явствует, что Дюшан сказал это журналисту во время беседы в 1968 году. Слова, вероятно, были произнесены Дюшаном непосредственно  во время выставке в Музее современного искусства, потому что в отрывке указан его возраст именно на тот момент и настоящее время глагола, считают авторы сайта quoteinvestigator.com.



В 1976 году «The New Yorker» опубликовал статью  Джанет Малкольм о фотографии[2]. В тексте журналистка ставит похожую фразу в кавычки, но, похоже, это ее пересказ точки зрения Дюшана, а не прямая цитата.

• «Фотография, пожалуй, лучше любого другого жанра подчиняется диктату Дюшана — "Если я назову это искусством, оно становится искусством", — согласно которому писсуар приобретает статус скульптурного произведения. Самый скучный, самый неумелый и несущественный снимок, когда он изолирован, обрамлен (на стене или на полях книги) и на него обращено внимание, приобретает всю сверхъестественную значимость, очарование и красоту "Фонтана" Р. Матта [псевдоним Дюшана] или колеса велосипеда или полки для бутылок».

[Англ. яз.]

• «Photography perhaps more readily than any other medium complies with the Duchampian Dictate— “If I call it art, it becomes art” — whereby a urinal assumes the stature of a work of sculpture. The dullest, most inept and inconsequential snapshot, when isolated, framed (on a wall or by the margins of a book), and paid attention to, takes on all the uncanny significance, fascination, and beauty of R. Mutt’s fountain or the bicycle wheel or the bottle rack».

В 1991 году “Los Angeles Times” опубликовал схожее высказывание граффити-художника Рауля Гамбоа[3]:

• «Если вы называете это искусством, это искусство, — сказал 25-летний Гамбоа во время лекции в колледже Ранчо Сантьяго. — Кто имеет право говорить, что является искусством, а что нет? Это все равно, что сказать, что мне не нравится, как ты одеваешься, стрижешь волосы или красишь свой дом».

[Англ. яз.]

• “If you call it art, it’s art,” Gamboa, 25, said during a lecture at Rancho Santiago College. “Who’s an authority to say what’s art and what is not? It’s like saying I don’t like the way you dress or cut your hair or paint your house.”

_____________
ПРИМЕЧАНИЯ

[Spoiler (click to open)][1] 1968 April 8, Newsweek, Dada at MOMA, Start Page 132, Quote Page 132, Column 2, Newsweek, New York. (Verified with scans)
[2] 1976 April 26, The New Yorker, Photography: Diana and Nikon by Janet Malcolm, Start Page 133, Quote Page 136, The New Yorker Magazine Inc., New York. (Archive of The New Yorker at archives.newyorker.com)
[3] 1991 October 2, Los Angeles Times, Graffiti Artist Wants Legal Walls to Come Down by Zan Dubin (Times Staff Writer), Quote Page F2, Column 3, Los Angeles, California. (ProQuest)

***

К этому расследованию добавлю вопрос про "решение суда".

Вопрос читателя ко мне звучал так:

"Речь идёт о признании объекта предметом искусства. Про "Фонтан" Дюшана мы все знаем, но была и другая история - в 1950 (?) году американская таможня в Нью-Йорке не пропустила разобранную скульптуру, представлявшую совокупность железных труб (?) - она мотивировала решение тем, что это не произведение искусства, а собственно трубы (а с них нужно платить таможенный сбор - а с искусства не надо). Натурально, начался суд, который тянулся и тянулся и в итоге дал юридическое определение предмета искусства. Что-то типа "искусство - это то, что хотя бы два человека считают искусством". Вот эту точную фразу я и ищу, и вообще подробности этой истории. Нет ли у вас какого необременительного для вас совета для меня? Я помню, что читал в довольно серьезной статье в "Искусстве кино" в начале девяностых (или в конце восьмидесятых), и это был фрагмент какой-то переводной (?) книги".

***

Я на это отвечаю, что помню похожую байку про провоз через границу стеклянных трубок, с которых хотели брать налог, и тогда их переоформили как тару для воздуха внутри. Но ничего больше не помню похожего.

После этого я воззвала к помощи в комментариях, и любимый В. Цвингли принес ссылку:

“But Is It Art?” Constantin Brancusi vs. the United States // MoMA

В 1926 году расхождение между произведением искусства и его описанием привели к одному из самых значительных столкновений искусства и права в истории: делу Бранкузи против Соединенных Штатов.

В 1926 году Бранкузи создал скульптуру «Птица в пространстве» (сейчас находится в коллекции Художественного музея Сиэтла) и отправил ее из Парижа в Нью-Йорк для выставки своих работ в галерее Браммера (куратор – его большой друг и защитник Марсель Дюшан). Хотя закон разрешал ввоз произведений искусства, в том числе скульптуры, в США без уплаты налогов на импорт, когда «Птица в пространстве» прибыла, официальные лица [очевидно, таможни] отказались пропустить ее в качестве произведения искусства.

Constantin Brancusi. Bird in Space. 1926. Seattle Art Museum


Чтобы квалифицироваться как «скульптура», работа должны была быть «литыми или резными изделиями, имитациями природных объектов, главным образом человеческих форм»[1]. Поскольку «Птица в пространстве» не была похожа на птицу, чиновники классифицировали скульптуру как предмет утилитарного назначения (в рубрике «Кухонная утварь и больничные принадлежности») и взимали  40% стоимости произведения[2]. Сбитый с толку и раздраженный такой оценкой, Бранкузи подал иск в суд в защиту «Птицы в пространстве».

Изначально вопрос, заданный суду, заключался в том, обязана ли работа Бранкузи быть похожей на то, что ей следовало "имитировать" в соответствии с названием. Прохождение свозь эту рамочку сделало бы данный объект скульптурой (и поэтому "искусством"), и освободило бы его от таможенной пошлины. Однако в итоге суд был вынужден дать определение "скульптуре" и "искусству".

Свидетельские показания предоставил ряд экспертов, в том числе владелец скульптуры Эдвард Стейхен, художник и будущий директор отдела фотографии MoMA, а также британский скульптор Джейкоб Эпштейн и директор Бруклинского музея Уильям Генри Фокс.

Во время дачи показаний суд спросил искусствоведа Фрэнка Крауниншилда, что такого в этом объекте, что заставило его поверить в то, что это птица. Крауниншилд ответил: «В нем есть намек на полет, он настраивает на изящество, стремление, силу, в сочетании со скоростью, здесь дух силы, могущества, красоты, совсем как у птицы. Но одно лишь имя, название этой работы, чего уж там, на самом деле, мало что значит»[1].

В конечном итоге суд пришел к выводу, что текущее определение того, что представляет собой искусство, устарело. Решение судьи Дж. Уэйта гласило: «Тем временем развивается так называемая новая школа искусства, представители которой пытаются изображать абстрактные идеи, а не имитировать природные объекты. Независимо от того, симпатизируем мы этим новым идеям и школам, которые их представляют, мы считаем, что факты их существования и их влияние на мир искусства, признанные судами, должны быть рассмотрены»[1].

America, March 13, 1927

____________________
ПРИМЕЧАНИЯ

[Spoiler (click to open)][1] Margit Rowell; André Paleologue. Brancusi vs. United States, the Historic Trial, 1928. Paris: Adam Biro, 1999.
[2] Daniel McClean.  The trials of art. London: Ridinghouse, 2007.

***

В комментарии принесли дополнительное про трубки и таможню (но не про искусство), что явно послужило топливом для компиляции в памяти.

• Эптон Синклер, "Столица" (1908): «...здесь же был и владелец популярной газеты, где по доллару за строчку печатались объявления о любовных свиданиях; был фабрикант сигар, чья самодовольная физиономия красовалась на всех уличных афишах; этот начал с добычи олова и, чтобы избежать уплаты пошлины, отливал сырье в форму статуй и ввозил его в качестве произведений искусства!»


• Анатолий Маркуша, "Мужчинам до 16" (1966): «А теперь я расскажу анекдот, ставший уже очень-очень давно историческим. И, пожалуйста, не удивляйся: иногда даже в самой развеселой истории скрываются факты, заслуживающие серьезного внимания. В 1812 году великий французский ученый ЖозефЛуи Гей-Люссак выписал из Германии партию тонкостенных стеклянных, трубок, потребовавшихся ему для очередных опытов. Таможня наложила очень высокую пошлину на посылку. Дескать, стекло! А стекло полагалось облагать по дорогому тарифу. Об этом узнал другой выдающийся человек — немецкий естествоиспытатель и путешественник Александр Гумбольдт. Посылая Гей-Люссаку новую партию трубок, он запаял концы и сделал на ящике предупредительную надпись: «Осторожно! Немецкий воздух!..» Воздух? Таможенного тарифа на воздух, естественно, не существовало, и на этот раз трубки дошли до Гей-Люссака без всякой пошлины...»


• Искать западноевропейский исходник анекдота про Гей-Люссака, простите, у меня нет сил.

• Telegram channel