Почему слово "фараон" в царской России означало полицейского

Стало вдруг интересно, откуда взялось в арго "фараон" про полицейского, пошла копать.

Нет, не переводное, родное русское, оформляется к середине XIX века, у Максимова в очерке "Сибирь и каторга" (1861) есть отдельная главка о воровском словаре, там "фараон" в значении "солдат, будочник, околоточный" относится к "мазурницкой музыке", т.е. к жаргону столичных воров, прежде всего карманников. Явное сужение семантического поля, потому что вообще в русском языке позапрошлого столетия, не жаргонном, "фараон" — притеснитель и гонитель, с понятными библейскими коннотациями. Ср. в письме Анненкова Тургеневу: "Так спокойно и величаво изводить людей, как он беспрестанно делал на веку своем, не всякий может. Воплощенный Ассур, Сарданапал и Фараон", — или у Чехова в "Лешем": "Даже глядеть на тебя жалко. Фараон фараоном ― чистое наказание!". У Богданова в "Провокации" (1908) оба значения, и исходное, и жаргонно-суженное: "Жил вблизи, от нас по соседству, такой мучитель-гонитель, настоящий фараон, ундер четвертого околотка, Иван Петров Утриносов". В общем, всё довольно прозрачно.


Но какую же собачью чушь пишут о происхождении жаргонного "фараона" в этих наших интернетах. Будочник, дескать, на статую фараона походил, с дубинкой своей, к груди прижатой. Разумеется, уголовники середины XIX века фараоновы статуи с младенчества видели каждый день, ассоциации первого порядка. Или ещё лучше: как фараон хранил божественный порядок, так и околоточный... нет, сил моих нет это пересказывать. Поиск по национальному корпусу русского языка, между тем, занимает минуты три; но копипастой из энторнетов проще, вот оно и множится.


Эпоха троечников — и ведь всё так, всюду.

Войско фараона, преследующее евреев, переходящих вместе с Моисеем Чермное море (фреска в Ярославле, 17 век)