(Продолжаем наш марафон читаябальзака, спасибо, что поддерживаете меня в нем!)
Повесть "Дело об опеке" опять хорошая: цикл "Человеческая комедия" Бальзака такой неровный по качеству, что я каждый раз радуюсь, как киндер-сюрпризу с бегемотиком, когда очередное произведение оказывается на уровне. Пока Бальзак "попал в поток" (голосом лектора из "Синергии"), и продолжается его ровное плато отличных произведений подряд -- "Гобсек", 1/2 "30-летней женщины", "Горио", "Шабер", "Обедня безбожника". Тут опять богатые светские люди в шикарных шмотках и интерьерах, что всегда приятно, а также юридическая интрига, почти что детективная.
"Дело об опеке" относится к группе текстов-перекрестков, тут опять куча сквозных персонажей. Начинается все с милого, милого Растиньяка. Он уже не юн и пообтесался, имеет положение в обществе. И его роман с Дельфиной де Нусинген длится почти что 10 лет. И тут у Растиньяка начинается паника, потому что в глазах общества это почти что уже "гражданский брак", и он боится, что на нем поставят крест как на "превосходном самце", или как там это тогда называлось в пушкинское время. Классический кризис среднего возраста, а ведь у них даже нет общих детей! Растиньяк западает на изысканную маркизу д'Эспар, которая красотка и львица, и давно уже живет без мужа, хоть и не вдова.
Маркиза Д'Эспар -- это тоже сквозной персонаж цикла, но ранее она мелькала проблесками, так что я вынуждена заглянуть в словарь персонажей Бальзака, чтобы вспомнить ее (в ощущениях осталось только, что холодная сучка). Действительно, в "Дочери Евы" (№14) она подталкивает г. героиню сделать глупость и изменить мужу, а в "Беатрисе" (№20) в последней части помогает организовать светский бойкот Беатрисе. Это из тех текстов, которые уже были до текущего. Всего она появляется в 24 произведениях цикла.
Растиньяк увлекся ею, а его друг добрый доктор Бьяншон его предостерегает:
- "Словом, мой дорогой, маркиза — светская львица, а я не терплю женщин этого сорта. Сказать тебе почему? Женщина возвышенной души, с неиспорченным вкусом, с мягким характером, отзывчивым сердцем и привычкой к простоте никогда не станет модной львицей. Суди сам! Модная львица и мужчина, пришедший к власти, похожи друг на друга — с той разницей, что свойства, благодаря которым возвеличивается мужчина, облагораживают его и служат к его славе, а качества, которые обеспечивают женщине ее призрачное владычество, — отвратительные пороки, она насилует свою природу, скрывая свой истинный характер, а беспокойная светская жизнь требует от нее железного здоровья при хрупком облике. Как врач я знаю, что хороший желудок и хорошая душа тут несовместимы. Твоя красавица бесчувственна, ее неистовая погоня за удовольствиями — это желание согреть свою холодную натуру, она жаждет возбуждающих впечатлений, подобно старику, который таскается за ними в балет. Рассудок властвует у нее над сердцем, и потому она приносит в жертву успеху истинную страсть и друзей, как генерал посылает в огонь самых преданных офицеров, желая выиграть сражение. Женщина, вознесенная модой, перестает быть женщиной; это ни мать, ни жена, ни любовница; говоря медицинским языком, пол у нее головного характера. У твоей маркизы налицо все признаки извращенности: нос — точно клюв хищной птицы, ясный холодный взор, вкрадчивая речь. Она блестяща, как сталь машины, она задевает в тебе все чувства, но только не сердце".
Бальзак подробно описывает элегантную и изящную внешность маркизы, которую она умудряется сохранять многочисленными косметическими процедурами, несмотря на то, что ей, представляете, уже целых 33 года! С удовольствием он очерчивает и ее характер:
- "Маркиза относилась с полнейшим равнодушием ко всему, кроме своей особы; мужчины занимали ее, но не один из них не возбуждал в ней того сильного чувства, которое глубоко волнует женщину и мужчину и часто разбивает их жизнь. Она не знала ни ненависти, ни любви. Когда ее оскорбляли, она мстила холодно и расчетливо, спокойно выжидая случая выполнить свой злобный замысел по отношению к тому, кто оставил ей по себе недобрую память. Она не утруждала себя, не возмущалась; она действовала только словами, зная, что двумя словами женщина в силах убить троих мужчин".
И вот тут Бальзак выделывает свой очередной финт ушами, как у него иногда это бывает (например, в "Беатрисе" или "30-летней женщине") и вдруг меняет коней на переправе. Только я порадовалась, что наконец у нас опять "фирменный Бальзак" с маркизами и денди, и что он прекратил эксплуатировать тему трогательных старичков в обносках ("Гобсек", "Горио", "Шабер")... как тут. Опять. Появляется. Трогательный старичок в обносках.
И сюжет вдруг целиком фокусируется на нем!
Целиком!
Старичка зовут Попино, он дядя врача Бьяншона и судебный следователь. У маркизы, как вы помните, муж неизвестно где фигней страдает, она пытается эту ситуацию разрулить юридически (установить над ним опеку, в первую очередь финансовую). И этот Попино должен расследовать это дело.
Естественно, он обтерханный, комический, но очень благородный благодетель бедняков. Неимоверная проницательность, колоссальный опыт общения со сволочами и богатеями. Мимикрирует под идиота, чтобы войти в доверие и разговорить. Отчасти типаж Порфирия Порфирьевича, но многое и от мисс Марпл -- сразу зрит в корень и типирует собеседника по картотеке своего жизненного опыта.
Le roman policier как жанр только начинает зарождаться в европейской литературе (про судью Ди они не ведали), как раз благодаря мемуарам Видока и т.п. Гофман уже написал про м-ль Скюдери (1819), а По про улицу Морг только напишет (1841). И вот этот следователь Попино -- явно один из пращуров Мегрэ.
Попино начинает разбираться в истории сбежавшего супруга. Его подозревают, в частности, в сумасшествии, приводя как совершенно убедительное доказательство -- что он профессиональный китаист (и язык знает, и в антиквариате разбирается, и монографии издает). А благородным потомственным маркизам в синологи идти невозможно! Только после черепно-мозговой травмы, ну или менингита какого-нибудь! Описанные поступки маркиза, кроме упражнений по чжуаньшу, конечно, действительно выглядят подозрительно. Например, он отдал кучу денег совершенно посторонней женщине, которая толстая и некрасивая. Также он воспитывает двух своих сыновей сам, вместо того, чтобы бросить их вместе с женой.
Расследование (поскольку это протодетектив) не яркое, без особой интриги. В общем, Попино совершает всего одно резкое действие, и вся ситуация проясняется.
И вот тут [нехороший человек] Бальзак опять проявляет свою крайнюю халтурность в качестве автора. Я очень разозлилась, прямо гневалась. Он просто заканчивает повесть нафиг. Без развязки вообще. Да, тайна объяснена, но что будет дальше? Попино не успевает внести свои выводы куда надо, чем же закончится судебное дело? Кто выиграет, коварная маркиза или муж-китаист? Что будет с их сыновьями? Пострадает ли карьера Попино? Спасется ли, наконец, Растиньяк, от когтей этой коварной мегеры?
На все эти вопросы мерзавец не дает ответов в повести "Дело об опеке". Как будто для журнала ему заказали условно 45 страниц, он дописал до точки и сказал себе -- "все, остальное не влезает, дописывать не буду". И даже в переизданиях не дописал. Подло, невероятно подло. Я в 2022 году разозлилась, а представляю, как обидно было прижизненным читателям, ждать следующих книг с уточнениями! Я-то пошипела и пошла в онлайн-словарь персонажей заглянула:
СПОЙЛЕРЫ[Spoiler (click to open)] Растиньяк медовой ловушки избежит, маркизу поможет Гранвиль из Минюста, герой "Побочной семьи". Склизкой маркизе же немножко дадут втык при королевском дворе за подлость. С Попино все тоже обойдется. КОНЕЦ СПОЙЛЕРОВ
Это невероятно гнусно и нехорошо так поступать, товарищ писатель, и даже если у этого есть оправдание в виде целостности художественного замысла, я все равно это не уважаю. Мог бы и дописать финал. Вон, "Альбере Саварюсе" дописал же полстраницы со взрывом парохода, совершенно ненужные, лишь бы поставить логическую точку. А тут нет.
При этом весь текст очень ровный и качественный, язык прекрасный, описания всех, самых разнообразных характеров великолепные, интерьеры, антураж описаны так, как будто ты действительно находишься внутри. Наслаждение. Великолепная повесть, в которой двух абзацев в конце не хватает.