Я в юности честно прочла эту книгу, единожды. Часть, написанную от лица дворецкого (половина текста) осилила с большим трудом, так неприятен был мне этот человек и все его интонации. Еще более омерзителен был текст от лица мисс Клак, она бесила невероятно. Развитие же сюжета (благодаря бесчисленным продолжателям детективного жанра и тому, что автор еще не знал, что подозреваемых надо впихивать побольше) выглядело невероятно предсказуемым, разгадка ясна, а следственный эксперимент -- натянут и малоубедителен.
Прошли годы. На прошлой неделе на "Горьком" вышел обзор Марии Сарабьяновой из цикла Alexandra Borisenko "Аннотации к переводам" https://gorky.media/context/annotatsii-k-perevodam-lunnyj-kamen-uilki-kollinza/
Из него я узнала, что "Лунный камень", издававшийся в советское время, все-все тиражи -- это перелицовка Мариэтты Шагинян, которая взяла дореволюционный перевод анонима и "причесала" его. Сделала из него Классику в советском понимании этого термина. Все речевые эксцессы персонажей сглажены, экспрессия снижена. Части, написанные от разных лиц с разными речевыми характеристиками, в стилях от болтовни до юридического жаргона, внезапно будто оказались написанными одним человеком, достаточно занудненьким. В рецензии много примеров.
Вдобавок еще и христианские темы цензурненько убраны, как и суицидальные настроения.
Тут у меня возникло подозрение, что засада тут ровно та же, что с "Портретом Дориана Грея", и у меня просто идиосинкразия данного стиля перевода. И меня в скуку вгоняет именно эта манера, а не сама классика. Я решила эту версию потестировать.
Альтернатив предлагалось немного: харьковский перевод 2015 года Виталия Михалюка, и два анонимных перевода аж 1868 года. Харьковский перевод предлагает приобрести Литрес, но я решила, что это нечестно по отношению к украинскому издательству. Поэтому взялась за дореволюционный, анонимно опубликованный в "Русском вестнике" (второй, из «Собрания иностранных романов», стал материалом Шагинян, вдобавок интонации его фрагментов из рецензии на переводы мне понравились меньше).
И не промахнулась.
Добрые люди выложили оба эти варианта в дореформенной орфографии на lib.ru.
Начинаю читать.
И что же?
Дворецкий -- очаровательный старикан, его брюзжание на самом деле -- чудесные шутки, тонкое британское чувство юмора. Главы старой девы мисс Клак -- великолепная сатира, на социум и характеры, в каждой фразе нюанс. Оставшиеся герои через свой язык тоже переданы прекрасно. Несмотря на то, что сюжет и развязку я помню, но оторваться от того, как это все написано, какие эпитеты, насмешки, сравнения, реалии -- я не могу.
Неважно, что написано -- важно как.
Такое все британское (уж насколько мы можем его воспроизводить)... Неважно, что это детектив, праотец детектива -- важно, что это член семьи великих британских сатирических романов про современное автору общество.
Помимо прочего, поскольку перевод анонима из "Русского вестника" сделан сразу же по выходу книги, в 1868 году, русский язык его исполнен такими чудесными архаизмами и старорежимными выраженьицами, которые сейчас при новых переводах даже специально пытаются для атмосферности искусственно воспроизводить (и получается эта возгонка спорной, см. баттлы насчет переводов Анастасии Грызуновой).
***
А вот пару цитат, для сравнения. Обратите внимание, как теряются эмоции, тонкая ирония или нарочитая шутка в советском варианте.
- Перевод Шагинян: "Два раза решался он возвратиться в Англию и увидеться с нами, и два раза (с позволения сказать) какая-нибудь женщина удерживала его".
- Перевод РВ: "Уже два раза собирался он к нам и всякий раз (извините меня) повертывалась какая-нибудь дрянь, которая удерживала его подле себя".
- Шагинян: "Потом мисс Рэчель покрыла эту поверхность, по его указанию и с его помощью, узорами и фигурами — грифами, птицами, цветами, купидонами и тому подобным, с рисунков, сделанных знаменитым итальянским живописцем, имени которого я не припомню, — того самого, что поразил мир девой Марией и взял любовницу из булочной".
- РВ: "Затем мисс Рахиль, по его указаниям и при его помощи, покрыла эту поверхность арабесками и разными изображениями: грифов, цветов, птиц, купидонов и тому подобного, снятых с рисунков знаменитого итальянского живописца, имени которого уж не припомню, — кажется, того самого, что наполнил мир своею Девой Марией и завел себе милого дружка в булочной".
- Шагинян: "Краткий и точный ответ! Будь Лунный камень у меня, я твердо уверен, этот восточный джентльмен убил бы меня без малейшего колебания. И в то же время, за исключением упомянутого неприятного маленького обстоятельства, должен сказать, то был поистине образцовый клиент. Может быть, он не пожалел бы моей жизни, но он сделал то, чего никто из моих соотечественников не делал никогда, — он пожалел мое время".
- РВ: "Ответ короткий и как нельзя более идущий к делу! Будь Лунный камень в моих руках, я уверен, что этот восточный джентльмен убил бы меня, не задумываясь. В то же время, обходя этот легонький изъян, я должен засвидетельствовать, что посетитель мой был истинным образцом клиента. Он не пощадил бы моей жизни, но он сделал то, чего никогда не делали мои соотечественники, насколько я знаю их лично: он щадил мое время".
- Шагинян: "Главным лицом среди гостей, приглашенных к обеду, оказался мистер Мертуэт. Когда он вернулся в Англию после всех своих странствований, общество очень заинтересовалось этим путешественником, как человеком, прошедшим через множество опасных приключений и избавившимся от них как бы для того, чтобы рассказывать о них. Теперь он объявил, что намерен снова вернуться на арену этих подвигов и проникнуть в области, совершенно еще неизведанные. Такое великолепное равнодушие к опасностям, которым он готов был вторично подвергнуть свою жизнь, подняло ослабевший было интерес к культу этого героя. Теория вероятности была явно против возможности нового спасения для него. Не каждый день удается вам встречаться за обедом с замечательным человеком и чувствовать, что скоро вы услышите известие об его убийстве".
- РВ: "Между приглашенными на обед самое видное место занимал, как мне кажется, мистер Мортвет. По возвращении его в Англию из дальних странствий, общество сильно интересовалось путешественником, который подвергался множеству опасностей и до сих пор счастливо избегнул рассказа о них. Теперь же он объявил о своем намерении вернуться на поприще своих подвигов и проникнуть в местности, еще не исследованные. Это дивное равнодушие, с которым он рассчитывал на свое счастье, и вторично подвергал себя гибельным случайностям, оживило флюгерный интерес поклонников героя. Теория вероятности явно противоречила тому, чтоб он и на этот раз уцелел. Не всякий день приходится встречать человека, выходящего из ряда обыкновенных смертных, и ощущать при этом весьма основательную надежду, что ближайшею вестью о нем будет известие о его насильственной смерти".
***
Пропала ирония, пропал юмор у Шагинян, ей все время совсем не смешно, она не понимает шуток, словосочетания кажутся ей странными и поэтому она их вырезает нафиг... Ужасно.
Так что я категорически не рекомендую вам брать советские издания.
Теперь практическое: скан перевода из "Русского вестника" на lib.ru (и флибусте) -- в дореформенной орфографии.
Неудобно.
Я скопировала все в ворд, машинным методом заменила яти, еры и фиты, кое-где поправила орфографию и пунктуацию, где они уж слишком выбиваются из нашего современного стандарта. Например, "частию" заменяла на "частью", но вот "счастию" на "счастью" менять не стала, потому что мы считываем это как допустимое устарелое, и это придает тексту доп. аромат. Такой милой архаики там много, и это дополнительное наслаждение -- видеть, каким был русский язык в 1860-е; я прямо любовалась этим.
Единственная вольность, которую я дозволила себе -- поменять имя героини "Рахиль" на "Рэйчел"; а то все время возникало ощущение, что не Уилки Коллинза читаю, а "Айвенго" или что-то библейское. Скачать файл можно тут https://vk.com/doc17165_623608960
***
Ну и заметки по мере прочтения романа.
Как едко Коллинз прохаживается по своим современникам.
Он активно высмеивает ксенофобию, делая одним из самых симпатичнейших рассказчиков полукровку, несколько раз описывает, какие вопли и обмороки вызывает у англичан просто одно лишь появление цветного, его вход в помещение (и поэтому эти новые экранизации Диккенса с person of color в главной роли, где все делают вид "ачотакого", конечно -- невероятнейшая натяжка для того, кто в курсе расистских настроений эпохи).
Он с большим сочувствием относится к "падшей" женщине, которая совершала преступления из-за того, что родилась на дне, но при этом нашла силы хоть как-то подняться.
Однако при этом к женщинам глобально -- как мне показалось, не только устами персонажей, но и авторски, он относится весьма снисходительно, как к милым зверушкам, у которых что-то там в головушке все же имеется. Ну разве что прирожденные аристократки -- исключение.
Очень злобно, очень ядовито (и умело) прохаживается по женским обществам, которые за что-то там борются и что-то там пытаются отстаивать, помогать беднячкам своим шитьем. Действительно, джентльменам это было наверняка дико смешно. До получения женщинами равных избирательных прав остается еще целых шестьдесят лет, это случится только в 1928 году.
Асфальтовым катком прохаживается по нищей старой деве, не имеющей никакого утешения, кроме этих кружков и христианства. Тетка действительно невыносимая, и сколько таких было в реальной жизни. Но мне вот ее жалко стало. Какие у нее были варианты существования, чем занять голову?
Больше всего достается мужчине-профеминисту. Забавно, если такие старые девы, как в абзаце выше, сейчас практически повывелись, за появлением многообразия хобби и электроприборов, то вот мужской этот типаж -- в обилии (регулярно всплывает, в частности, в русских обсуждениях в фейсбуке, объясняя женщинам, что они неправильно феминизмом занимаются, и вот он их сейчас научит верно жить, он ведь, в отличие от них, уже разобрался, что им делать; причем многие дамы ведутся).
А вот к низшим слоям общества, к трудовому народу, у автора при этом никакого презрения нет. Что, несомненно, любому роману на пользу. Его показывание дворецкого как нужнейшего члена семьи, кажется, стало эталонным. Запрограммировал воображение детективщиков-продолжателей и его сыщик Кофф, который только и мечтает, что поселиться на природе и растить розы. (Не помню, есть ли у Клугера в "Баскервильской мистерии" про этот троп, надо глянуть).
Думаю, потом еще буду перечитывать и еще какие-нибудь поводы для наслаждения найду.
Огромное спасибо тем, кто возвратил эту книгу в сферу моего внимания.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →