На что же ушли эти годы?
Вот тут в рувики я написала подробную статью со сносками и цитатами, рекомендую любопытствующим.
Но там нельзя ставить картинки, поэтому тут, в блоге будет оч. короткая версия, зато с иллюстрациями.
Корин, происходивший из рода иконописцев, и сам начинал с этого ремесла. Всю жизнь он продолжал быть верующим даже в самых тяжелых политических условиях, занимался коллекционированием (а по сути спасением) икон, реставрацией фресковых росписей в церквях, когда у властей дошли до этого руки. Ходил он и на службы -- и как прихожанин, и как наблюдатель.
В 1925 году умер Тихон, последний патриарх (как тогда казалось советской власти). Прощание с ним в Донском монастыре длилось несколько дней, Корин был там со своим учителем Нестеровым, и наблюдал огромное количество типажей старой, верующей Руси. Тогда он решил написать эпическое полотно, которое воспевало бы этих людей, как бы вышедших на последний парад. Назвать его он решил "Реквием". Позже оно было изменено на более политкорректное и как бы обличительное "Русь уходящая".
Тогда же Корин начал писать портретные этюды как видных иерархов Русской Церкви, многие из которых вскоре будут репрессированы, так и безымянных, стоящих на паперти.
Хотя их принято называть "этюдами", по сути, это полноценные портреты, причем в полтора человеческих роста, что усиливало впечатление от них.
«Митрополит Трифон, в миру князь Туркестанов. Этюд» (1929)
«Нищий» (1933)
Всего Корин в 1925-1937 годы написал 29 таких портретных этюдов, некоторых людей по нескольку раз, причем манера могла немного отличаться. Например, протодьякона Михаила Холмогорова он написал трижды, вот две из этих картин, и на верхней его лицо более экспрессивно и нереалистично.
«Протодиакон Михаил Кузьмич Холмогоров» (1933)
«М. К. Холмогоров» (1929)
А вот этот этюд наполнен мистическим мерцанием, лицо тут отнюдь не главное.
«Архиепископ Владимир (Соколовский). Этюд» (1931)
Вместе, "в толпе", эти этюды произволят величественное впечатление.
В своей мастерской Корин хранил их спрятанными, вытаскивая на показ для гостей.
Художник на фоне работ.
Остальные этюды помещаю здесь, под катом (осторожно, картинок много).
[Много картинок]
«Арсений, митрополит Новгородский» (1933)
«Архимандрит Владимир. Недописанный этюд» (1926)
«Архимандрит (Отец Никита)» (1936)
«Гервасий Иванович» (1925)
«Иеромонах Пимен и епископ Антонин» (ГТГ, 1935). Пимен - это будущий патриарх, тут еще совсем молодой.
«Протодиакон Холмогоров» (ГТГ, 1935). Третий из его портретов.
«Митрополит Сергий» (1937). Другой будущий патриарх.
«Молодая монахиня» (1935, ГТГ). Изображена Татьяна Николаевна Протасьева, сотрудница ГИМ, исследовательница рукописей.
«Молодой иеромонах» (1931). Изображен Алексий (Сергеев) -- репрессирован не был, давал показания на многих церковников.
«Молодой монах — отец Фёдор» (1932). Изображен Феодор (Богоявленский)
«Отец Алексий из Палеха» (1931)
«Отец и сын» (1931). Изображены Сергей и Станислав Чураковы (второй - ученик Корина, реставратор)
«Отец Иван — священник из Палеха» (1931)
«Отец Сергий Успенский (старший)». (1929)
«Отец Сергий Успенский (младший)» (1931)
«Протоиерей Василий Федорович Соболев» (1930, ГТГ)
«Священник у аналоя со свечой» (1931)
«Слепой» (1931)
«Схимоигуменья Фамарь» (1935)
«Схимонахиня» (1930)
«Схимница из Вознесенского Кремлевского монастыря в Москве» (1933)
«Схимник. Отец Агафон» (1932)
«Схимоиегумен Митрофан и иеромонах Гермоген» (1933)
«Трое» (1935)
Про некоторых изображенных достоверно известно, кто они -- в том числе благодаря подписям на обороте и записям художника в дневнике, про других же до сих пор ведутся расследования (подробно в википедии).
Кроме больших портретов маслом Корин ходил на службы и другие церковные мероприятия, и делал там зарисовки, которые в обилии сохранились в его блокнотах. На полях он писал комментарии.
Под катом -- еще зарисовки фигур, относящиеся к замыслу картины.
[Много картинок]
***
А что же с самой картиной, гигантским групповым портретом, который Корин мыслил сделать еще более масштабным, чем "Явление Христа народу"?
Его замысел менялся.
Изначально это должно было быть шествие людей на фоне пейзажа. Эту композицию он называл «Исход в Иосафатову долину Страшного суда», подразумевая ту долину, в которой, согласно Священному писанию, Страшный суд должен совершиться. Это была достаточно умозрительная композиция с большим количеством библейских реминисценций. (Третьяковская галерея публиковала ее эскиз, но я не нашла где).
Вот эскиз фрагмента этого замысла, с фигурой Гервасия Ивановича.
Мне кажется, этот эскиз должен был напоминать как-то и масштабную аллегорическую картину его учителя Михаила Нестерова "На Руси. Душа народа" (1914-6, ГТГ).
Любопытно, что Нестеров для нее тоже делал этюды с протодьякона Холмогорова, только еще молодого.
Потом, после поездки в Италию в 1931 году, на заднем плане очередного эскиза у Корина появляются итальянские пейзажи.
По воспоминаниям его ученика, следом возник вариант, где персонажи шествуют в России, уже на фоне заснеженных гор.
Затем благодаря Горькому он получает разрешение натурных работ в Кремле (церкви которого давно уже были закрыты для служб). Тогда Корин решает написать свою картину так, чтобы задним планом была Соборная площадь.
Наконец, он приходит к варианту, который оказывается финальным: поместить действие в интерьер главного храма страны -- Успенского собора.
Таким образом, как бы оказывается изображенной последняя служба там, на Пасху 1918 года, после чего храм закроют. Патриах Тихон, похороны которого в 1925 году натолкнули на идею, на этом варианте оказывается в числе живых
В итоге, финальный эскиз "Руси уходящей", который Корин "вылизывал" с 1935 по 1959 год, имеет небольшой размер, написан темперой и выглядит вот так.
Вот мое фото.
Вот другое мое фото с выставки 2013 года для сопоставления размеров.
Поскольку я упоротый маньяк, то вот я сделала сводную схему изображенных лиц (по клику открывается в новое окно).
Буквами помечены те, с кого отдельных этюдов не было сделано, Корин писал их по памяти, случайным зарисовкам, фотографиям.
Белый холст, тем временем, годами стоял в мастерской Корина (теперь филиал Третьяковки как Дом-музей Корина, закрыт на вечную реконструкцию). Корин хранил этюды за холстом, доставая их для гостей. А также для умственных прикидок -- он расставлял их рядом с холстом, мысленно прикидывая варианты композиции, перекомпоновывая.
[Еще винтажные фотки]
Корин не успел приняться за холст, сотканный в начале 1930-х, до наступления ВОВ, не до того ему было и во время войны (когда он начинал становиться маститым советским живописцем, попав в струю тоталитарного величественного искусства с этими портретом Жукова, триптихом про Александра Невского, мозаиками метро. Не смог он сделать это и после войны, хотя юные художники даже предлагали ему помощь. Наконец, в 1959 году он подписывает финальный эскиз, символически ставя точку. Проживет он еще восемь лет.
Ненаписанный "Реквием" был для Корина вечным укором, тяжестью на совести. Хорошо бы описать этот психологический процесс, ведь гигантский пустой холст, которым он планировал превзойти величайших, всю жизнь стоял у него в мастерской, когда он работал и над другими картинами. Эта робость и слабость, с другой стороны -- не трагедия, а его способ жизни. Генрих Гунн так объясняет невозможность для Корина написать финальную картину: «Разгадка в том, что коринские портреты, создаваемые как этюды к картине, на самом деле не были этюдами, а законченными произведениями, и слепить из них новую картину представлялось задачей. почти неразрешимой. В них самих уже все было сказано, композиционная расстановка не прибавляла ничего». И действительно, разглядывая финальный эскиз, мы видим, сколь многое теряется, ведь фигуры большинства оказываются скрыты первым рядом, виднеются только головы, и так совершено неинтересно.
***
Плюс галереи, чтоб тут было:
[Фото из Дома-музея]
[Мои фото выставки 2013 года на Крымском валу]
В общем-то, изначально я планировала просто выложить эту старую съемку, но чего-то увлеклась.
+ Ссылка на папку
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
Best
idelsong
November 16 2021, 06:43:02 UTC 3 years ago
– С чужих слов, не ручаюсь. Говорят – простой среднерусский большак, всхолмлено, перелески. И по большаку с задумчивыми лицами идёт поток людей. Каждое отдельное лицо проработано. Лица, которые ещё можно встретить на старых семейных фотографиях, но которых уже нет вокруг нас.
Это – светящиеся старорусские лица мужиков, пахарей, мастеровых – крутые лбы, окладистые бороды, до восьмого десятка свежесть кожи, взора и мыслей. Это – те лица девушек, у которых уши завешены незримым золотом от бранных слов, девушки, которых нельзя себе вообразить в скотской толкучке у танцплощадки. И степенные старухи. Серебряноволосые священники в ризах, так и идут. Монахи. Депутаты Государственной Думы. Перезревшие студенты в тужурках. Гимназисты, ищущие мiровых истин. Надменно-прекрасные дамы в городских одеждах начала века. И кто-то, очень похожий на Короленко. И опять мужики, мужики…
Самое страшное, что эти люди никак не сгруппированы. Распалась связь времён! Они не разговаривают. Они не смотрят друг на друга, может быть и не видят. У них нет дорожного бремени за спиной. Они – идут; и не по этому конкретному большаку, а вообще. Они уходят… Последний раз мы их видим…
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →