Кто у кого украл, как изворачивались жадины-издатели, кто старался по честному, почему фанаты -- молодцы и как все-таки отличить "правильное" издание от неправильного?
Сначала о первоисточнике.
Полковник Т.Э. Лоуренс написал одну Главную Книгу.
Но у нее много вариантов.
Полный называется "Семь столпов мудрости" (Seven Pillars of Wisdom), сокращенный -- "Восстание в пустыне" (Revolt in the Desert).
У полного варианта тоже есть варианты:
- Различные рукописные версии, которые он описывает в многочисленных предисловиях. Нам они тут не важны совсем.
- Т.н. "оксфордское" пробное печатное издание (1922). Существует не более 10 изданий, в 2001 одно из них ушло почти за 1 млн. долл. на аукционе, настолько это редкость.
- "Подписное" издание, с подзаголовком A Triumph (1926). Роскошное, с цветными иллюстрациями. По сравнению с предыдущим сокращено на 25% объема и имело 250 тыс. слов. Ограниченный тираж (около 200 экз), был мало кому известен.
- На следующий 1927 год, чтобы покрыть убытки, он сделал еще более сокращенную версию, которая и получила название "Восстание в пустыне". В ней было 130 тыс. слов, то есть она была почти вдвое меньше, чем предыдущая. Эта книга стала бестселлером по обе стороны океана.
- 1935 год: после гибели Лоуренса, запрещавшего переиздания, "7 столпов..." в варианте 1926 года сразу же было напечатано массовыми тиражами и разошлось с успехом. Это - "канонический текст".
- 1997 году: наконец был републикован "оксфордский" вариант (переиздание в 2003 году).
Начало 1-й главы "7 столпов..." сразу окунает нас в абстрактные рассуждения:
«Многое из того, что есть дурного в моем рассказе, порождено, быть может, обстоятельствами нашей жизни. Годами мы жили друг с другом как придется, в голой пустыне, под равнодушными небесами. Днем горячее солнце опьяняло нас, и голову нам кружили порывы ветра. Ночью мы промокали от росы и были ввергнуты в позор ничтожества безмолвиями неисчислимых звезд. Мы были армией, замкнутой на себе, без парадов и жестов, посвященные свободе, второму из верований человека, цели столь прожорливой, что она поглощала все наши силы, надежде столь абстрактной, что наши ранние амбиции меркли в ее сиянии». (пер. Fleeting_)
[английский текст]Some of the evil of my tale may have been inherent in our circumstances. For years we lived anyhow with one another in the naked desert, under the indifferent heaven. By day the hot sun fermented us; and we were dizzied by the beating wind. At night we were stained by dew, and shamed into pettiness by the innumerable silences of stars. We were a self-centred army without parade or gesture, devoted to freedom, the second of man's creeds, a purpose so ravenous that it devoured all our strength, a hope so transcendent that our earlier ambitions faded in its glare.
Начало 1-й главы "Восстания..." незамедлительно погружает нас в начало боевой операции:
«Когда мы наконец стали на якорь во внешней гавани Джидды, над нами под пламенеющим небом повис белый город, отражения которого пробегали и скользили миражем по обширной лагуне. Зной Аравии словно обнажил свой меч и лишил нас, обессиленных, дара речи. Был октябрьский полдень 1916 года. Полуденное солнце, подобно лунному свету, обесцветило все краски. Мы видели лишь свет и тени, белые дома и черные провалы улиц. Впереди, над внутренней гаванью, расстилался бледный, мерцающий блеск тумана, а дальше на многие мили лежала ослепительная яркость безбрежных песков, бегущих к гряде низких гор, слабо намечающихся в далеком мареве зноя. Как раз на север от Джидды была расположена вторая группа черно-белых здании. Они дрожали в пекле, словно от толчков поршня, когда судно качается на якоре, а перемежающийся ветер поднимает горячие волны». (пер. Я. Черняка)
[английский текст]When at last we anchored in Jeddah's outer harbour, off the white town hung between the blazing sky and its reflection in the mirage which swept and rolled over the wide lagoon, then the heat of Arabia came out like a drawn sword and struck us speechless. It was a mid-day of October of 1916; and the noon sun had, like moonlight, put to sleep the colours. There were only lights and shadows, the white houses and black gaps of streets: in front, the pallid lustre of the haze shimmering upon the inner harbour: behind, the dazzle of league after league of featureless sand, running up to an edge of low hills, faintly suggested in the far away mist of heat.
Содержание "Семи столпов мудрости" 1926 года (десять книг)
[фото страниц, англ. и рус. яз.]
Содержание "Восстания в пустыне" (37 глав)
[фото страниц, англ. и рус. яз.]
***
Итак, мы запомнили, что есть короткий и длинный варианты текста, с разными названиями.
Теперь перейдем к русскоязычным изданиям.
Первым изданием Лоуренса на русском языке является, судя по всему, книга
Т. Лоуренс. Восстание в пустыне. М.-Л., Московский рабочий, 1929. Пер. Я. Черняка. 355 стр.
Если кто хочет сделать мне подарок, то вот этого букинистического раритета у меня не хватает в коллекции, приму с восторгом.
То есть, это книга, переведенная через 2 года после выхода бестселлера Revolt in the Desert на английском языке, напечатанная у нас еще при жизни автора. Текст "7 столпов..." уже существовал, но был неизвестен никому, кроме друзей Лоуренса.
Сайт Ленинки дает нам более подробное описание этого советского издания:
Восстание в пустыне [Текст] : [Воспоминания об англо-арабских операциях против Турции] / Т. Лоуренс ; Сокращенный пер. с англ. Я. Черняка ; Под ред. и с предисл. Ирандуста ; Обложка: П. В. Абрамов. - Москва ; Ленинград : Московский рабочий, [1929] ("Мосполиграф" 14-я тип.). - 381, [2] с., [1] с. объявл. : карт.; 20х14 см.
Из которого мы узнаем, что это "сокращенный пер. с англ.", то есть, вероятно, еще более сокращенный, чем Revolt in the Desert? Надо проверить, но у меня нет сил. Обложку нарисовал П.В. Абрамов, редакцию и предисловие осуществил некто Ирандуст -- Осетров, Владимир Петрович (1893-1938) -- историк Ирана и Турции (био).
Кто именно переводчик "Я. Черняк" без отчества и других данных -- сказать трудно, на выбор у нас есть:
- Черняк, Яков Захарович (1898—1955) — советский историк-литературовед, переводчик
- Черняк, Ян Петрович (1909—1995) — советский разведчик, Герой Российской Федерации
- Черняк, Яков Михайлович -- некто, чье отчество указано на флибусте как переводчика "Восстания в пустыне".
В 1939 году, если я правильно понимаю написанное тут, Я. Черняк опубликовал в "Красной звезде" 5 II 40 рецензию "Агент британского империализма" на книгу Б.Г. Лиддель-Гарта "Полковник Лоуренс", Воениздат, 1939. В 1940 году Черняк тоже пишет какую-то заметку про него же. То есть, это скорей Яков Захарович, а не Ян Петрович, который был в этот период занят разведкой.
UPD из комментов:
Переводчик Черняк Як. Мих. на Флибусте and Co указан потому, что он указан в генеральном каталоге РНБ (в СПб которая): http://nlr.ru/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/105873/43#pict В части информации по старым изданиям она гораздо полнее и удобнее, чем ЭК Ленинки.
***
Затем на несколько десятилетий история книгоиздания Лоуренса у нас прерывается
В 2001 году издательство "Азбука" в серии покет-буков "Азбука-классика" издает небольшой книжкой "Восстание в пустыне" в том самом довоенном переводе Я. Черняка (его имя указано). Однако на обложке написано название полной версии, что является враньем.
С той поры эту подмену будут повторять другие издательства, видимо, из соображений экономии вкупе со звонкостью бренда.
В 2002 году издательство "Терра-Фантастика", СПб, выпустила книгу "Лоуренс Аравийский".
В суперобложке и без.
В нее вошли 2 текста: Т.Э. Лоуренс "Восстание в пустыне" и Бэзил Лиддел Гарт "Полковник Лоуренс".
Имена переводчиков в обоих случаях не указаны, однако 1-й -- это все тот же Я. Черняк, как показывает сверка текста, а второй, я подозреваю, перепечатан с довоенного же издания Лиддел-Гарт Б. Г. Полковник Лоуренс: Сокр. пер. с англ. - М.: Воениздат, Л., 1939 (на сайте Ленинки переводчик этой книги не указан).
Хотя не они не указали фамилию покойного Черняка, что не есть хорошо (думаю, издатели не хотели разыскивать его или наследников), похвалим их за то, что они единственные, кто озаглавил в РФ "Восстание в пустыне" как положено, а не "Семью столпами мудрости".
UPD из комментов.
Валерий Смолянинов пишет: с азбучным и АСТ-шным изданиями работал я, действительно там брался перевод Черняка, сканировался экземпляр из питерской Публички. То что назвали "Семь столпов мудрости" - это закидон тогдашнего главреда "Азбуки" Вадима Назарова, он был большой любитель погнуть пальцы. В АСТ-шном издании Лоуренса и Лиддел-Гарта переводчик действительно не указан, но в подготовленном оригинал макете первоначально имя Черняка стояло, по какой причине его в АСТ сняли неведомо. Переводчика Лиддел-Гарта мы пытались разыскать, но безрезультатно. Множество переводов "Воениздата" в 1930-е годы выходили либо под псевдонимами, либо анонимно.
В 2014 году издательство АЛГОРИТМ ООО опубликовало книгу под названием "Семь столпов мудрости", под обложкой которого скрывается все то же короткое "Восстание в пустыне" Черняка. Не могу сказать, указан переводчик или нет, не имею экземпляра, но судя по библиографическим описанию -- тут тоже анонимно.
Таким образом, все те, кто читал короткую версию -- "Восстание в пустыне" на русском, читал сокращенный пер. с англ. Я. Черняка 1929 года. Это хороший русский текст, поэтичный, образный, с отличной ритмикой. Но, подозреваю, что он все-таки отличается от английского текста исходной книги, наверняка есть лакуны. Надеюсь, у нас когда-нибудь появится новый, выверенный перевод. То, что существует современный перевод "Семи столпов мудрости" на мое пожелание не влияет: все-таки это очень разные книги, даже по жанру.
***
Теперь об издании большой книги -- "Семи столпов мудрости", на русском языке. Которое все-таки было, причем дважды.
В 2001 году "Терра Книжный клуб" выпустила книгу "Семь столпов мудрости", ISBN 5-275-00119-3
То, что в книге числится 752 страницы, намекает нам, что перед нами наконец текст большой книги, настоящих "Семи столпов мудрости". И действительно, переводчиком указан Георгий Карпинский. Его дочь в фейсбуке на мой вопрос ответила, что этот перевод был выполнен им в 1999-2000 годах.
В 2015 году перевод Карпинского был переиздан издательством "Колибри".
В настоящий момент это самое доступное по цене и тиражу издание полного текста "Семи столпов мудрости".
Кроме этого, существуют коллекционные издания, в дорогой коже и даже с иллюстрациями на обрезе. Судя по толщине, это должен быть полный перевод, однако такой мелочью, как фамилия переводчика, в описаниях традиционно пренебрегают.
UPD из комментов: С. Соболев дополняет. Это не отдельное или новое какое-то издание. Некая переплетная фирма брала готовые издания (АСТ,Эксмо, Азбука, что угодно), отрывала обложку, и делала новую дорогую. Производство шло в больших количествах, десятки, сотни может быть экземпляров. Но это не новое издания, а переупаковка издания 2015 года «Колибри». Да, выглядело изысканно, но когда открываешь а внутри обычный массмаркет, свёрстанный впритык, чтоб не дай Гуттенберг не было пустых страниц, чтоб блок был строго кратно 32-м, и узкие поля, и бумага обычнейшая — то становится смешно.
***
Прочие сочинения Лоуренса:
- The Mint - бумажного перевода нет, есть любительский (см. ниже)
- Crusader Castles - диссертация, не переведено
- The Odyssey of Homer - есть издание, преводчик И. Шамир (см. ниже)
Уже много лет на платформе онлайн-дневников diary.ru существует соо
Вот отзыв из этого сообщества на русский перевод книги "Одиссея" Т.Э. Лоуренса, изданного "Алетейя" в 2000 году, переводчик Исраэль Шамир. Отмечу, что лично мне книга понравилась, она забавная. Только, как оказалось, она более Шамира, чем Лоуренса.
Вот что они пишут:
...В предисловии было сказано, что на самом деле текст вовсе не является русским переводом английского перевода Лоуренса. И. Шамир пишет: "... перевода Лоуренса было мало для идеального постджойсовского прочтения эпопеи. Поэтому я обратился за помощью к вышедшему в свет в 1946 году знаменитому переводу ... E.V.Rieu.... Риу писал более современным языком, чем Лоуренс. Он активно искал эквиваленты древним формам, старался минимилизировать стандартные эпитеты, столь утомительные у Гомера. Таким образом появился композитный текст переводов той поры. ... предлагаемый перевод призван воссоздать не гомеровскую поэму, но ее прочтение в постджойсовской Англии.... Я сознательно сохранил англицизмы. Пушкин в рецензии на перевод Гнедича писал о "Русской Илиаде", имея в виду именно изобилие русизмов, затрудняющих перевод текста Гнедича на заподноевропейские языки.* В данном случае идет речь об "Английской Одиссее". Этот перевод рассчитан на молодых людей и девушек, выросших в современной России на книжках Толкиена и fantasy." Тут не место подробно рассматривать эту книгу, скажу лишь, мне тогда не понравилось и теперь не нравится, что на обложке русского текста, написанного по мотивам двух совершенно разных английских переводов, да еще и с добавлением особенностей стиля русского переводчика, стоит фамилия Лоуренса, и читатель может решить, что и у него в переводе есть "лорды", "фрейлины", "рыцари" и даже "будуары".
(Мне книга, тем не менее, продолжает нравится, просто я больше не буду считать ее сочинением Лоуренса, только Шамира.)
Самым трудолюбивым переводчиком указанного сообщества является FleetinG_ (правда, я не знаю, она член группы, или дружественное лицо, прошу прощения, если я ошибаюсь).
Она заново перевела "Семь столпов мудрости", также сделала перевод никогда не издававшейся по-русски его другой книги - "Чеканка" (The Mint). Также сделала переводы двух книг о нем других авторов - Теренс Рэттиган "Росс" и Андре Мальро "Демон абсолюта".
Создание "фанатского" перевода "Семи столпов мудрости" было вызвано тем, что члены сообщества с лупой прочли тексты на обоих языках и сравнили (а также с тем, что это была работа не за деньги, и не в установленные сроки, а по любви, и для себя).
Вот некоторые из замеченных FleetinG_ огрехов перевода Карпинского:
- Издание на русском: Лишь один раз из двадцати мои друзья помогли мне больше, чем наше правительство…
- Исходник: It was only one of the twenty times in which friends helped me more than did our Government…
- Подстрочник: Это был всего лишь один из тех двадцати раз, когда друзья помогали мне больше, чем наше правительство...
- Он был хорошо подготовлен к встрече с любой странностью, например вроде меня, -- маленького босоногого человечка в шелковой хламиде, предлагавшего остановить противника проповедью, если ему предоставят провиантские склады и оружие, а также двести тысяч соверенов для убеждения новообращенных. Алленби не мог уразуметь, как много значит настоящий исполнитель и как мало - шарлатан. Проблема была в том, чтобы действовать за его спиной, и я не смог помочь ему в решении этой проблемы.
- … yet he was hardly prepared for anything so odd as myself – a little bare-footed silk-skirted man offering to hobble the enemy by his preaching if given stores and arms and a fund of two hundred thousand sovereigns to convince and control his converts. Allenby could not make out how much was genuine performer and how much charlatan. The problem was working behind his eyes, and I left him unhelped to solve it.
- ...и все же он едва ли был готов встретить такую диковинку, как я – босого человечка в шелковых длиннополых одеждах, предлагающего обезоружить врага проповедью, если ему дадут припасы, оружие и двести тысяч соверенов, чтобы убеждать новообращенных и присматривать за ними. Алленби не мог понять, насколько я действительно исполнитель и насколько – шарлатан. Озабоченность этим вопросом читалась в его взгляде, и я предоставил ему самому это решать.
Не мне судить о том, насколько верным является получившийся в итоге фанатский перевод, так как я не сравнивала его с английским оригиналом, да и не владею языком настолько хорошо.
Хотя давайте и сравним несколько фрагментов, почему бы и нет...
Вот начало 1-й главы:
- Some of the evil of my tale may have been inherent in our circumstances. For years we lived anyhow with one another in the naked desert, under the indifferent heaven. By day the hot sun fermented us; and we were dizzied by the beating wind. At night we were stained by dew, and shamed into pettiness by the innumerable silences of stars. We were a self-centred army without parade or gesture, devoted to freedom, the second of man's creeds, a purpose so ravenous that it devoured all our strength, a hope so transcendent that our earlier ambitions faded in its glare.
- Карпинский: Некоторые досадные огрехи этого повествования я не могу считать ничем иным, как естественным следствием необычных обстоятельств. Мы годами жили как придется, один на один с голой пустыней, под глубоко равнодушным к людским судьбам небосводом. Днем нас прожигало до костей пылающее солнце, соревновавшееся с сухим, раскаленным, пронизывающим ветром. Ночами мы дрожали от холодной росы, остро переживая свою ничтожность, ибо на мысли о ней не мог не наводить бесконечно глубокий, почти черный купол неба с мириадами мерцающих, словно объятых каждая собственным безмолвием, звезд. Мы – это занятая самою собой, словно всеми позабытая армия, без парадов и муштры, жертвенно преданная идее свободы, этого второго символа веры человека, всепоглощающей цели, вобравшей в себя все наши силы. Свободы – и надежды, в чьем божественном сиянии меркли, стирались прежние, казавшиеся такими высокими, а на деле порожденные одним лишь честолюбием стремления.
- Fleeting_: Многое из того, что есть дурного в моем рассказе, порождено, быть может, обстоятельствами нашей жизни. Годами мы жили друг с другом как придется, в голой пустыне, под равнодушными небесами. Днем горячее солнце опьяняло нас, и голову нам кружили порывы ветра. Ночью мы промокали от росы и были ввергнуты в позор ничтожества безмолвиями неисчислимых звезд. Мы были армией, замкнутой на себе, без парадов и жестов, посвященные свободе, второму из верований человека, цели столь прожорливой, что она поглощала все наши силы, надежде столь абстрактной, что наши ранние амбиции меркли в ее сиянии.
- Upon this text my mind went weaving across its dusty space, amid the sunbeam thoughts and their dancing motes of idea. Then I saw that this preferring the Unknown to the God was a scapegoat idea, which lulled only to a false peace. To endure by order, or because it was a duty—that was easy. The soldier suffered only involuntary knocks; whereas our will had to play the ganger till the workmen fainted, to keep in a safe place and thrust others into danger. It might have been heroic to have offered up my own life for a cause in which I could not believe: but it was a theft of souls to make others die in sincerity for my graven image. Because they accepted our message as truth, they were ready to be killed for it; a condition which made their acts more proper than glorious, a logical bastard fortitude, suitable to a profit and loss balance of conduct. To invent a message, and then with open eye to perish for its self-made image—that was greater.
- Карпинский: Мой рассудок долго метался, извиваясь, по пыльному простору этого текста. Потом я понял, что это предпочтение Неизвестного Богу было идеей – козлом отпущения, – которая убаюкивала, принося лишь ложный покой. Чтобы выжить, исполняя приказ или, может быть, долг, – это было легче. Солдат переносил только непреднамеренные удары, тогда как нашей воле приходилось играть роль десятника, пока рабочие не падали в обморок, держаться в безопасном месте и подталкивать других к опасности. Могло бы выглядеть вполне героическим, если бы я положил жизнь за дело, в которое я не могу верить, но заставлять других умирать с искренним чувством исполнения долга за мой посерьезневший образ было настоящим похищением душ. Принимая нашу проповедь за истину, эти люди были готовы убивать ради нее – условие, которое делало их действия скорее правильными, чем славными. Главным было изобрести проповедь, а потом с открытыми глазами умереть за сотворенный ею же образ.
- Fleeting_: Вдоль этой темы мой ум продолжал ткать свою паутину в пыльном пространстве, среди солнечных лучей мысли и пляшущих пылинок идей. Затем я понял, что это предпочтение Неведомого перед Богом отражало учение о козле отпущения, которое покоилось лишь на обманчивости. Выносить испытания по приказу или по велению долга — это легко. Солдат терпит удары не по своей воле; в то время как нашей волей было разыгрывать из себя десятника, пока работники не свалятся, укрываться в тихом месте и посылать других в опасность. Может, и был героизм в том, чтобы пожертвовать своей жизнью ради дела, в которое сам не способен уверовать, но заставлять других искренне умирать за изваянный тобой же образ — не что иное, как кража душ. Поскольку они принимали наши послания за правду, они были готовы принять за них смерть; условие, которое делало их поступки больше правильными, чем славными, ублюдочная логическая сила духа, подходящая для баланса выгод и потерь руководства. Выдумать свою миссию, и затем с открытыми глазами сгинуть за то, что сам же выдумал — в этом было величие.
Владеете еще информацией -- дополняйте!
______________
ССЫЛКИ
Ссылки (нарушающие авторские права переводчиков и их наследников):
- Восстание в пустыне, пер. Я. Черняка http://militera.lib.ru/memo/english/lawrence/index.html
- Семь столпов мудрости, пер. Г. Карпинского http://lib.ru/INPROZ/LOURENS_T/arawia.txt
- http://fgpodsobka.narod.ru/translations.html (также есть на флибусте и в других онлайн-библиотеках)
- Revolt in the desert (онлайн)
- Seven pillars of wisdom (Онлайн, англ. яз: еще)