Сюжет, в общем, нормальный: советский писатель-журналист объединяется с эмигрантом-князем, чтобы возвращать на территорию России перемещенные во время ВОВ ценности. Сам Юлиан Семенов и в реальности этим увлекался, причем с в компании со знаменитым бароном Фальц-Фейном, так что бытовые, реальные подробности очень любопытны. Тем более, что он вставил кучу диалогов со своими настоящими знакомыми, типа сына Шаляпина и вдовы Э. Хэм.
Сцена на аукционе Sotheby's в Лондоне - одна из кульминационных, в самом конце. Там вроде все норм.
Что убивает -- это жанр книги.
Это "шпионский детектив". Главным положительным героям постоянно мешают враги всякими шпионскими методами: прослушками, перлюстрациями, слежкой, подставами, компрометациями, манипуляциями, шантажом. Автомобильными авариями.
Зачем это -- понятно, документальную прозу про простые поиски и выкуп картин так просто "не продашь". Нужны приключения.
Но все-таки...
Шпионскому роману нужен враг, злодей. Где взять злодея в истории про Sotheby's? Слава богу, не среди персонала Sotheby's.
Но почти.
Злодей -- ЦРУшник.
Но вдобавок еще и ЦРУшник-пенсионер, на службе у капиталистов-коллекционеров! И страховщиков.
Нет, я даже не могу пересказать своими словами завязку его злодейской мотивации, у меня мозг ломается. Вот вам цитата:
"Соответствующие службы страховой корпорации ДТ зафиксировали падение интереса наиболее престижных клиентов к аукционам, на которых торговали произведениями европейской культуры, чаще всего восточноевропейской, в первую очередь, русской.
Электронно-вычислительные машины просчитали вероятный убыток; он исчислялся в два миллиона семьсот сорок семь тысяч долларов, не бог весть какие деньги, но вопрос не в них, а в тенденции.
Сектор анализа конъюнктуры заказал исследование этой проблемы Бруклинскому центру; среди возможных причин, объясняющих тревожный симптом, была названа и такая: в Европе появилась группа лиц, которая травит тех, кто приобретает, а равно и торгует произведениями культуры, похищенными во время прошлой войны.
Понятно, ни одна серьезная фирма, входящая в группу ДТ, не может идти на то, чтобы платить полис за краденое. Риск слишком велик, поскольку возможен удар по престижу, а это невосполнимо.
Проблема была запущена в работу, как всегда, в разных городах, в разных учреждениях, по разным людям. Одним из тех, кого привлекли к исследованию этого путаного и странного дела, оказался Джос Фол.
На сорок четвертом году жизни он стал вице-директором компании АСВ (связи с ДТ весьма опосредованы, скрыты): оценка, закупка и страхование антикварных книг, картин и скульптур, выгодный бизнес. До этого в течение тринадцати лет Фол работал в «русском отделе» Центрального разведывательного управления США (...).
Именно эти обстоятельства более всего озадачили Фола, и он обратился к председателю Совета директоров страховой корпорации ДТ с предложением: корпорация платит ему десять процентов от вероятного двухмиллионного убытка — в том случае, если он проведет такую операцию, которая будет гарантировать ДТ от самой возможности убытков такого рода.
Данные детективной фирмы ИТСА Фол подстраховал через друзей из ЦРУ; связей с Лэнгли не порывал; оказывал услуги; получал консультации и, в свою очередь, наводки".
***
Чо? В смысле ась? Что вообще описано выше?
Дальше по сюжету этот самый ЦРУ-шник Фол саботирует деятельность главных героев по розыску и выкупу Врубеля.
То есть мегакорпорация с помощью самых разнообразных преступлений на разных континентах доводит до кондрашки двух немолодых дяденек. Хочет получить за это 270 тыс. долларов. Но для этого еще корпорации придется доказать, что никто, кроме этих двух дяденек, возвращением украденного из СССР заниматься не будет. Что, в принципе, мне кажется как-то ирреальным.
***
А вот еще место, которое я не могу оценить в связи с недостатком эрудиции. Прошу старших товарищей проконсультировать.
Вот есть Врубель. Украденный немцами из Ровно. Его выставляет Sotheby's (недорого по нынешним ценам, уйдет за 20 тыс. фунтов).
Цитата:
"Полотно было вывезено из Ровно двенадцатого июля сорок второго года, об этом есть соответствующий документ... Да, советский... На обратной стороне холста, возможно, сохранились цифры «12-764». Это клеймо айнзац-штаба рейхсляйтера Розенберга. Да, именно тот... Нет, он был рейхсминистром восточных территорий в то время... Да, увы, это все, что у нас есть... Мы намерены заявить в Сотби, что картина похищена, и потребовать ее возвращения... Нет... Больше ничего... Сегодня должны были прийти документы о тех людях, которые паковали картину, увозили ее в рейх, передавали на хранение в соляную штольню, с описанием и распиской, но, к сожалению, мы эти бумага не получили... (...)
— Спроси его, что будет, если мы заявим о факте хищения, — сказал Ростопчин.
— Не спрашивайте об этом. — Грешев покачал головой. — Лучше я вам поясню, что может стать, если вы выступите с таким заявлением...
— Пожалуйста, спроси, что может быть, — Ростопчин повторил раздраженно, а потому особо учтиво.
— Хорошо, а если все-таки я заявлю завтра в Сотби, что они торргуют краденым? — спросил Степанов.
— Сотби — могучая фирма, — ответил «Кинжал». — Они работают наверняка. Здесь что-то не так... В лучшем случае картину снимут с торгов и назначат экспертизу, в худшем — вас привлекут к суду за злонамеренную клевету; штраф может быть ошеломительным».
Вопрос: что, реально, в 1985 году Сотбис мог взять на аукцион картину с нацистскими клеймами на обороте? И довести до иска о клевете, если б им сказали, что картина похищена нацистами? Really? Не, я конечно, понимаю, архаические времена, и до возвращения "Золотой Адели" еще вечность, и на заявления советского минкульта всем плевать, но не до такой же степени? Наверняка же Юлиан Семенович немного мммм.... преувеличивает в своем обличении грехов капитализма?
***
Ответы из комментариев:
- крайне маловероятно с случае откровенно награбленного, тогда было возможно в случае сомнительного провенанса, вынужденные продажи например если на бумаге выглядит законно. Случаи возврата происходили и во времена холодной войны, вот например, там несколько частей https://www.archives.gov/.../spring/spoils-of-war-1.html
- у Ф. Хука в "Завтраке у Сотбис" есть небольшой эпизод о реституции наследникам, как раз в 1980-е дело происходит. И он там вроде упоминает что уже тогда они пытались проявить щепетильность в этих делах и старались не брать совсем уж откровенный контрафакт
Потом пишет экс-сотрудница аукционного дома:
В компании "Сотбис" всегда существовала прописанная политика, которая касалась объектов, провенанс которых вызывал подозрение. Я ее застала в 90-х, а в 2000 ее сменил очень четкий протокол действий по отношению к каждому предмету созданному раньше определенного года. Я не помню был ли это 1938 или 1933. Прибыль важна, но иск по такому делу может обойтись дороже, а главное, общественное мнение, не стоит забывать, что часть клиентов этой компании болезненно и пристально относятся к вопросам имущества, награбленного нацистами. Повторюсь, ошибки и проколы всегда были, сейчас их значительно меньше, чем в 1988, но и тогда никто не мог себе позволить откровенно отмахнуться от того, что у произведения проблематичный провенанс.
Первые рестутиционные иски на западе относятся к началу 50-х, если не к концу 40, то есть проблема была известна. Золотая Адель, отнюдь не первый иск, да и проблема там была не в том, что кто-то не знал, что работы экспроприированы, а в том, что существовало завещание по которому работы были завещаны галерее Бельведер, еще до экспроприации. Любая работа с нацистким штампом в 1988 году требовала внимания юридического отдела и выяснения как она оказалась в руках продавца. Но прецеденты продажи работ, подлежащих реституции, конечно были, несколько таких, например попали даже на стены музея Израиля, но как правило, это не были проштампованные вещи.
Вашингтонская конференция, посвященная проблемам реституции прошла в 1998 году, там были подписаны 11 принципов. Важно отметить, что данный документ налагал скорее моральные обязательства, нежели юридические. Речь шла об открытиии архивов для ученых, занимающихся исследованием провенанса, заняться активной идентификацией украденных объектов и составлением доступных всем баз данных, а так же предлагали пересмотреть различные законы на местах, не позволявшие ранее вернуть конфискованную собственность владельцам или их наследникам. Я точно не помню, Россия этот документ подписала или нет, но часть восточноевропейских стран, например, Польша, сначала подписала, а потом пошла на попятный. Все, что попало в руки русских трофейных бригад (многое из того, что сначала было похищено нацистами в Венгрии, Польше и Чехии — было переправлено в Советский Союз) до сих пор хранится в российских музеях, архивы недоступны и информации о том, что хранится в России и где именно, у нас нет. История с библиотекой Шнеерсона, я думаю, говорит сама за себя. На западе с 1998 года функционирует реестр похищенных работ Art Loss Register. Любое произведение, созданное до 1933 года, должно быть "прогнано" через их базу данных, прежде чем может быть включено в аукционную продажу.