Продолжаю делиться с вами своим удовольствием от находок качественных развлекательных романов.
Писатель Леонид Словин, быть может, известен вам по экранизации «Дополнительный прибывает на второй путь», где еще нестарый и крайне милый Сергей Никоненко играет милиционера, вынужденного распутывать убийство, совершенное в поезде дальнего следования.
Этот роман в наследии Словина -- не единственный и не самый лучший; давайте пробежимся по его творчеству, удовольствие того стоит.
Впрочем, для начала стоит пробежаться по биографии Словина, это удовольствие от чтения увеличит.
Есть такие писатели, про которых знать биографию совершенно необязательно. Какая нам разница, сколько любовниц было у Жюля Верна и был ли он кутилой? А вот про Дюма это знать интересно, это помогает понять, сколь много от себя он внес в Портоса. Пушкина мы, слава богу, начинаем любить в раннем детстве, до получения информаций про всяких Керн в стогу и раненений в бедро. Мне даже кажется, что разочарованиие взрослеющего человека в Пушкине идет параллельно с получением информации о его печальной биографии.
А вот Леонид Словин -- из тех, знание биографии которого, наоборот, читателя обогащает.
Фото: Л. Словин в последние годы
И еще она помогает почувствовать историю России 2-й половины ХХ века, ее завихрения и неожиданности.
Словин был еврей, он родился на Украине в 1930 году, и отца его расстреляли как латвийского шпиона, когда мальчику было восемь лет.
Он сумел поступить в московский юридический институт, но с такой анкетой -- пятой графой и репрессированным отцом, карьера ему не светила.
По распределению выпускника Словина загнали аж в Костромскую область, в городок Шарья (сегодня население 24 тыс. человек; в 1952 году -- и того меньше, глухой угол).
Ему очень хотелось служить милиционером и насаждать справедливость, но в органы его не брали из-за папы-шпиона. Четыре года он отработал в этой заштатной Шарье адвокатом, в том смысле, как это можно было делать в СССР в пятидесятые годы.
Город Шарья в 1950-е. Фото kostromka.ru
Энергии у молодого Словина было вдоволь, и наконец, его приняли в местную милицию. Люди удивлялись, что это пошел на такое понижение, на казенные деньги -- с должности адвоката-то. Сначала Словин был следователем (благодаря диплому юрфака), но и это ему было не по душе, и он скатился еще ниже -- перешел в оперативники-розыскники.
В Шарье человек с таким интеллектом, эрудицией и шилом в заднице воистину стал звездой. Сначала его назначили заниматься расследованием краж скота, этим традиционно промышляют цыгане. Решил выучить их язык, учебника не было, в итоге чуть ли не из Ленинки ему прислали фотокопии дореволюционного самоучителя. Местных скотокрадов он запугивал подцепленными из самоучителя фразочками. Но наука не очень пригодилась: перспективного экс-адвоката перекинули на более сложные преступления.
Потом его забрала Кострома, и Словин стал опером уже в столице района. Там его не притесняли по пятой графе: как он рассказывал в интервью потом, местный начальник сам был Зильберман. В Костроме дела шли очень хорошо, рвение и наблюдательность очень помогали, и он достиг пика своей карьеры -- в начале 1960-х стал начальником УГРО Костромы. Покойного отца к этому времени очень кстати реабилитировали.
Город Кострома в 1960-е
Примерно в 1960-м году в Костроме у Словина зарезали коллегу. Он его не очень любил, пикировался с ним частенько. Но все равно неприятно.
Убийцу нашли.
А потом их коллега и старший офицер П. Коляда написал (и главное, опубликовал!) об этом расследовании детектив, назвав его «Неизвестное такси».
Книга была написана в формате "с блэкджеком и шлюхами", с погонями, стрельбой по-македонски с обеих рук и всякое такое.
И в Словине, который был непосредственным участником событий, взыграло ретивое.
Он написал собственную книгу про то же преступление. Она называлась "Такая работа".
Сегодня она читается с трудом, очень наивная и простецовая книжка. Не рекомендую (только для атмосферы).
Но главное в ней Словин отразил -- коллегу убил гопник, за просто так, а милицейская работа -- это просто такая работа и банальная рутина.
Но внезапно выстрелило: роман наградило МВД как лучшую работу о милиции, да плюс и Союз писателей тоже наградил. Словин нашел свое хобби, потом оказалось -- второе призвание, свою отдушину.
Это был 1965 год.
К этому времени Словин уже покинул Кострому. Мама-москвичка попросила его перевестись.
И он перевелся -- с понижением, в транспортную милицию Павелецкого вокзала, где и остался работать еще лет на двадцать. (Не знаю, была ли к этому времени у него уже жена и дети).
Этот перевод -- именно в милицию транспортную, железнодорожную, очевидно, был случайностью, однако для творческого наследия Леонида Словина оказался ключевым. Его дальнейшему детективному наследию он придал особенную специфику, эксклюзивную тематику. Да и знание цыганских фраз и тут пригодилось: он описывает колоритные эпизоды, как пугал этим табор, уже не деревенский, а вокзальный.
Но поначалу Словин должен был выплеснуть свой провинциальный опыт. Его вторая книга «Задержать на рассвете» -- это 1969 год. К этому времени он на Павелецком вокзале уже несколько лет, но пока еще он пишет про Кострому.
Вторая книга получше, но не сильно: стилистика, язык, идеология, мораль -- в ней все также наивны, хотя интрига и персонажи уже гораздо более продуманы и даже увлекают.
Глаз цепляет главное -- Словин, как рассказчик, при этом имеет очень сильно выраженную авторскую позицию, отношение к уголовникам, которое не будет меняться у него в следующие десятилетия вообще никак. Это заметно отличает его от советских интеллигентов -- авторов детективов не из опыта, а из головы. Леонид Словин, как милиционер с огромным багажом настоящих дел, не испытывает к ворам вообще никакой симпатии, никакой жалости, никакого сочувствия, не верит им ни капли и считает их вообще за иную породу человекообразных.
Варлам Шаламов бы одобрил, совершенно точно.
В конце 1960-х, когда Словин уже пообжился в Москве, и, наверно, не так горит на работе, как в Костроме, литературные произведения у него начинают появляться гораздо чаще. Это рассказы и недлинные повести.
И вот возникает его коронный персонаж, милиционер Денисов, сотрудник вымышленного Астраханского вокзала (на самом деле Павелецкого).
Сам Словин говорил, что Денисов списан с одного его супернаблюдательного коллеги, но, читая сочинения писателя, мы понимаем, что он не менее наблюдателен, и тут, конечно, большая доля альтер эго (как это всегда бывает в любимых авторами персонажах).
Кадр из фильма "Дополнтельный прибывает на второй путь"
Сочинений о Денисове у Словина много, и, продолжая их читать, этому факту очень радуешься. Словин обладает удивительным для авторов детективов качеством. Во-первых, ему крайне сложно придумывать факты и ситуации из головы, и поэтому он в своих текстах описывает реальные вокзальные преступления.
И это действительно круто.
Запой по чтению Словина случился у меня во время месячишки на даче, и когда я, проглотив этот цикл про Денисова, оказалась после этого на железнодорожном вокзале -- то на все функционирование этого крайне сложного человеческого механизма я смотрела теперь совершенно по-новому.
Помню, так в середине нулевых, когда только вышло первое "Метро" Глуховского, было стрёмно заходить на станцию Ботанический сад и ездить по той самой ветке. Но то ощущение достаточно быстро прошло, потому что ты понимаешь -- фантастика же. А Словин описывает таким мощным фоном совершенно повседневную работу транспортной милиции, а заодно и работу других сотрудников РЖД самой разной специализации, что это резко врезается в память, тем более, что с 1960-70-х не сильно много и изменилось-то.
(Если не считать отношения к пассажирам, конечно, которых стало больше, и посему они сильнее достают персонал).
Илл. к книге "Транспортный вариант".
Словин описывает реальные вокзальные преступления, свою повседневность, рутинную работу: кражу чемоданов, подбор кода к ячейкам камер хранения, женщину, которая то ли перебегала пути перед электричкой, то ли ее толкнули, брачного афериста, гастролирующего по вокзальным ресторанам, картежников-катал, работающих в купе дальнего следования, таксистов-грабителей, мелкие мошенничества в почтовом вагоне. И прочее, что для нас, на самом деле, экзотика, связанная с достаточно редкими путешествиями.
Даниэль Клугер в отличной теоретической книге "Баскервильская мистерия", посвященной тому, как сделаны великие детективы, формулирует, что обязательно нужен труп, убийство, потому что без него сакральный акт погружения в мир детектива остается неосуществленным. Формулирует очень хорошо -- веришь, что пролитие крови действительно необходимо. Однако, прочитав подряд много Словина, понимаешь, что Клугер ошибается: детективщикам необходим обычно труп, убийство, просто потому, что они -- интеллигенты, теоретики, придумывающие преступления из головы, и поэтому им и нужен стимул пострашнее, преступление пожутче.
Словин же, оттоптавший "на земле" немало, способен и из кражи из камер хранения очень нехилый саспенс раздуть!
Во-вторых, у него все в порядке со структурой и интригой. Несмотря на то, что он постоянно использует реальные случаи в своих произведениях -- это заметно в том, что у него некоторые детали и шаблоны ситуаций повторяются в разных книгах. При этом, в отличие, скажем, от Хмелевской, которой для вдохновения тоже нужны были реальные факты и люди, и она их, одних и тех же, как кошка дохлую мышь, таскала из романа в роман, Словин жонглирует ими очень спокойно. Загадки -- загадочны, ничего не понятно, напряжение есть, но в конце все логические линии очень неожиданно и красиво закругляются.
Персонажи, опять таки, выписаны подробно и увлекательно, его книги -- это прекрасное бытописание советской эпохи.
Контраст между двумя первыми романами и последующими книжками огромен -- он явно очень много читал, много думал и многому научился. Так что серию из полутора десятков повестей и рассказов про Денисова я смело рекомендую всем любителям спокойной классики.
Тем временем жизнь продолжала идти. Словин продолжал служить в транспортной милиции. Писательство приносило ему какие-то бонусы, например, отдых в Доме Писателей в Коктыбеле (и это тоже пойдет в дело как топливо для очередного романа: в книге "Теннисные мячи для профессионалов" туда Денисова приведут следы очередного преступления на железной дороге).
Однако в Москве он был "жид", и из-за этого его не повышали, что озвучивалось прямо. Он получил звание майора, и это оказался потолок. По срокам 4 раза подходила очередь присвоения Словину очередного чина, но его прокатывали. В итоге он ушел из милиции, после 26 лет службы, в 1981 году, с должности заместителя начальника отделения уголовного розыска вокзала. (И, прочитав его следующий цикл романов, вы поймете, что на самом деле означала эта должность при советской власти, прочувствуете ее ужас).
Словин в 1984 году, фото М. Пазий
Следующие десять лет до развала СССР Словин продолжает писать книги про Денисова.
Из них остановлюcь на романе "Цапля ловит рыбу", целиком основанном на реальном уголовном деле с актером Талгатом Нигматулиным. Очень, очень хорошо, что такую книгу написал именно практик с четвертью века стажа общения с криминальным элементом. Но не кондовый милиционер, а человек с даром слова и умением замечать типические черты. Это дело 1985 года и он описывает всю вот эту интеллигентскую тусовочку, которая подсела на эзотерику, восточные единоборства, нью-эйдж, вегетарианство и прочую муть. Но описывает их не как "один из них" (как это у детективщика Анатолия Степанова, например), а именно глазами сотрудника органов, описывает их наивность, виктимное поведение, провокативность, грубо говоря, как они "светят лопатником с деньгами". И эзотерических азиатских гуру он описывает не как Учителей и Сэнсеев, которых неправильно поняли, или которые заигрались. А ровно так же, как он описывал вокзальных жуликов и воров, через те же циничные фильтры восприятия усталого милиционера, который такого навидался...
В девяностые Словин вместе с одним из братьев Вайнеров (второй был его однокурсником) делает сценарий «Кодекс молчания», по которому тоже снят известный фильм, и его продолжение. Вот это мне совсем не нравится: не люблю такое, про борьбу доблестного позднесоветского милиционера со страшной позднесоветской/раннероссийской мафией. Несколько романов этого периода у меня совсем не пошли, да и Словину, очевидно, это междуцарствие тоже было не по душе, потому что вскоре он затевает две новые серии, одну про Игумнова, другую про детективное агенство Lions.
Про Игумнова в итоге получится у него 4 романа, первый в 1991 году, последний в 2010 году, и все они (несмотря на дебильные названия, явно навязанные издательством) весьма хороши и увлекательны. Только они совсем другие, не такие, как про Денисова. Главный герой тут -- тоже советский милиционер на вокзале, но он не функция "хороший умный добрый полицейский", каким был Денисов, а такой "Грязный Гарри".
Словин, рассказывая об этом цикле, радовался, что с 1991 годом кончилась цензурирование детективов со стороны МВД, и стало возможным писать не только про доблестные победы нашей милиции. Этот Игумнов пьет, бьет, манипулирует информаторшей-проституткой и информатором-блатным, совершает подлоги служебной документации (но все в поисках истины, конечно). Собственно, первую книгу этого цикла "Бронированные жилеты" Словин написал в 1991 году явно для того, чтобы наконец проорать про вокзальную милицию, что у царя Мидаса ослиные уши. Традиционно тут хороший сюжет и персонажи; и бытописательство тоже подробное и тщательное, только уже бесцензурное. Словин изображает поздний застой, мерзкое толстое коррумпированное начальство, чиновников (в которых мы с легкостью узнаем и сегодняшних наглых туш, также кичащихся своей безнаказанностью и кумовством). Честно скажу, я барышня условно юная, и как страна жила в девяностые и тем более в восьмидесятые -- не помню. Слово "застой" знаю, а что в нем происходило -- нет. Так вот, из этого цикла я, наконец, хоть что-то поняла душой про то, что такое застой, и с чего случился Горбачев, и почему его так приветствовали.
Жизнь вокзального мента 1980-х годов описана столь безотрадной, что -- поскольку Словин пишет книги, утилизируя свой личный опыт -- как-то сразу понятно, почему он уволился, несмотря на явную любовь к этому ремеслу, азарту розыска и адреналину ловли.
Транспортный отдел КГБ с их подставами... Начальство с требованием держать раскрываемость на уровне 95%, и из-за этого преступников просто не ищут, поскольку заявления не регистрируют... Сквозные второстепенные персонажи цикла -- заместитель министра МВД и его любимый подчиненный генерал, которые плетут грязные интриги и подставляют всех, кого можно (включая главного героя). Сначала проникаешься к ним отвращением, но поскольку их противники, плетущие интриги, ровно так же отвратительны, к концу цикла они тебе прямо как родные, ты к ним уже привык, остальные -- такие же, а этих воспринимаешь уже как комических персонажей.
Ну вот, все четыре романа цикла Игумнова -- про поздний совок, и только финальный "Погоны, ксива, ствол", ставший последним и для самого писателя -- про первые годы РФ, сразу после убийства Листьева. Как мы понимаем, где-то после окончания действия этого романа Игумнов уйдет из органов и станет работать в частном сыскном агентстве.
Самому Словину, тем временем, в девяностые очень хотелось кушать, а с этим были проблемы. Что произошло далее, из нескольких его интервью мне не очень четко понятно, но история выходит примерно такая. Где-то между 1991 и 1994 годом он, в поисках работы, позвонил по обьявлению частной детективной конторы, которая набирала бывших работников КГБ и МВД. А Словину, между прочим, уже 61-64 года. Он искал хоть какую-нибудь подработку. (За сценарий 5-серийного "Следа черной рыбы", написанного совместно с Г. Вайнером в 1994 году, ему дали такую сумму денег, которую хватило на покупку одной колбасы). Услышав его возраст, Словину отказали, но через несколько часов ему перезвонил глава этого агентства Сергей Степнов, тоже бывший мент, который сказал, что первая книга про Игумнова (которая про ослиные уши), перевернула его жизнь и вдохновила выйти в отставку. Он взял Словина консультантом в свое агентство под названием Lions.
А у Словина вскоре появляется новый цикл «Лайнс», вдохновленный вот этим самым новым опытом работы. (И уволившийся Игумнов приходит в это агенство работать).
В цикле пять романов и читать его совершенно не интересно.
Это загадочный феномен, над которым увлекательно поразмыслить, ведь цикл про позднесоветского Игумнова он пишет параллельно в те же годы, и с ним все окей. Само агентство «Лайнс» и его глава по прозванию Рэмбо у Словина впервые появляется во 2-м романе про Игумнова "Точку поставит пуля", и там описано все просто шикарно и очень сочно: бывший мент, ютящийся со своим как бы офисом на сьемной квартире, подбирающий для работы других бывших ментов, его зам-консильери, бывший КГБшник, колоритно описанный так, что представляешь его рептилоидом (а Словин так к особистам и относился). Их брезгливость, когда их нанимают братки-уголовники, и то, что они все-таки работают на них, за деньжищи...
Рэмбо этот -- конечно тот самый работодатель Словина, Сергей Степнов -- известный в своем бизнесе человек, умер совсем недавно. Вот тут можно почитать его беседу 1996 года с газетой "Коммерсант" о специфике ремесла ("...Первый критерий, по которому мы для себя выбираем заказы, — это их выполнимость. Второй — заказ не должен иметь криминального налета. Работая с информацией, мы понимаем, что она может принести как пользу, так и вред. Предположим, какой-то киллер получает заказ на убийство. Он не может организовать слежку за объектом, сбор информации по месту работы. Он делает просто. Берет часть денег, идет в любое сыскное бюро и под видом слежки за своим производственным клиентом или за любовником жены поручает эту работу агентству. А потом ему остается только выбрать место, где наиболее часто появляется этот человек, и сделать свое дело...") А вот попытка Степнова начать свои мемуары.
Сергей Степнов, глава частного детективного агентства
Но продолжать реалистичную линию при описании агентства "Лайнс" Словин не стал. Я листала эти книги -- по тексту вообще не опознается, что их автор -- он, такой отличный профессионал. Это стандартные мафиозно-братковые-детективные боевички девяностых годов. Возможно, конечно, жизнь в 90-е реально была вот такой вот, не мне судить, не видала. Но я и 80-е не видала, но когда Словин их описывает -- ощущение художественной правды возникает. А в этом цикле -- совершенно нет. Быть может, реальные дела в этом агентстве были такие, что их описывать было совершенно невозможно -- поэтому и книги выходили такие пластиковые? Или пожилого Словина до реальных дел они вообще не допускали, и просто платили ему ренту, за то, что хорошие книжки когда-то писал -- и поэтому он не мог использовать новый материал? А может, дело в том, что тут совершенно ничего, вот вообще ничего, больше нет про железнодорожные вокзалы, и от этого исчезла магия Словина?
Кушать, однако, все также хотелось.
И в 1994 году пожилой Словин с женой, тоже бывшим милиционером, репатриируются в Израиль.
В Израиле он пишет книги про агентство "Лайнс" и его борьбу с израильско-российской мафией (плохие) и про Игумнова в годы застоя (хорошие). Наверно, раз про Игумнова получалось, значит, дело было все-таки в отсутствии реального погружения в реальные дела агентства? (UPD: вот тут в комментариях версия, что мб. у него просто откупили фамилию в Москве, и этот цикл писали литературные негры, поэтому так плохо и без вокзалов? Хотя, с другой стороны, много израильского фона в них).
Помимо написания книг, которые издавались в России и, видимо, больших сумм ему не приносили, в Израиле Словин работал литературным обозревателем в местной газете, активно пользовался интернетом, общался.
Умер он в 2013 году в возрасте 82 лет. На солнышке, там где пальмы растут.
Какой долгий и сложный длинный жизненный путь: рождение в пыльных Черкассах -- московский юрфак -- поиск конокрадов в Костромской области -- десятилетия наблюдений за людьми на Павелецком вокзале -- приятные бонусы успешных членов советского Союза писателей -- голодные девяностые -- детективное агенство на службе у "хороших" мафиози -- и вот, наконец, покой и спокойная старость. Не удивительно, что его книги как будто писало четыре разных писателя.
Надеюсь, я вас вдохновила получить удовольствие с помощью некоторых из них.
***
Библиография:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Словин, Леонид Семенович
Отдельная благодарность
dimitry1967 (
soviet_books) за оцифровку книг.Не удалось найти и прочитать следующие книги Словина: "Без гнева и пристрастия", "Расстояние в один вечер", "Не оставь меня, надежда",
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →