https://www.facebook.com/kashukart/posts/3084999718239614
Лариса Кашук, заведующая отделом живописи в Государственной Третьяковской галерее
Тема подделок и фальшивок во множестве мировых коллекций сейчас является одной из самых животрепещущих. Благодаря развитию всевозможных технологий появились возможности более точной атрибуции. В конце 1980-х годах , когда я , занимаясь выставками из частных собраний, обошла довольно много лучших московских коллекций, почти все эти собрания не подвергались никакой экспертизе. Одной из самых фантазийных коллекций для меня оказалась коллекция художника и теоретика Элия Белютина. Я познакомилась с ней в середине 1980-х годов, когда собирала материалы для сборника " Другое искусство ". В контексте подготовки, конечно, возникла необходимость раскрутить историю с выставкой Белютинской студии в Манеже в 1962 году. Перво наперво надо было разыскать самого Белютина. Спрашиваю всех - никто о Белютине последние годы не слышал. Наконец, Леня Бажанов дает телефон, который сохранился от каких-то контактов. Звоню. Меня приглашают придти на Никитский ( кажется тогда Суворовский бульвар. Старый дореволюционный доходный дом с маленьким , встроенным позже, лифтом. Поднимаюсь на верхний этаж. Дверь открывает сам Элий Белютин. Красивый импозантный мужчина. Квартира трехкомнатная с большим коридором и высокими потолками. Меня вводят в гостиную. И я буквально немею. Стою с раскрытым от удивления ртом и выпученными глазами. А хозяин небрежными жестами руки указывает - направо Рубенс, налево Ван Дейк, а в следующей комнате Леонардо да Винчи, Тициан, Эль Греко. В глазах все помутилось. А в мозгах только звенит - откуда все это музейное богатство, откуда это... В общем - полное отупение и восторг. И может быть, я так бы и восторгалась этим собранием до сих пор, если бы к тому первому знакомству у меня не было десятилетнего опыта реставратора. Первое, что меня насторожило - это " Портрет неизвестной дамы" Ван Дейка. В мои университетские годы я работала в музее-усадьбе Архангельское, и десятки раз останавливалась перед этим портретом и рассказывала про Ван-дейка эскурсантам. А откуда этот портрет в коллекции Белютина? Да еще и несколько небрежно написанный. " Незаконченное повторение" - отмахнулся от меня Белютин. " Вакханалию" Рубенса я тоже видела в ГМИИ, куда она поступила из Эрмитажа. И " Бахус" Рубенса до сих пор висит в Эрмитаже. Леонардо да Винчи и Эль Греко из Будапештского национального музея тоже не просочились в мою сомневающуюся душу." Марию Магдалину" Тициана я увидела в какой-то последующий заход. Ее только что привезли из реставрации. И на мой реставраторский взгляд ее или слишком "зареставрировали", или она имела весьма относительное отношение к Тициану. Невольно напрашивался вопрос - если оригиналы висят в крупнейших музеях мира, то откуда точно такие же появились в квартире Белютиных ? Копии, повторения ???
Потом на протяжение 20 лет мне пришлось еще несколько раз посетить квартиру Белютиных. Между прочим, в какой-то момент " Портрет дамы" Ван Дейка из коллекции исчез. Я начала рыться в каталогах мировых музеев. Анализировать каталог коллекции , изданный Молевой в Италии в начале 1990-х годов. И вопросы посыпались как из рога изобилия.
Как искусствовед, историк, реставратор, я никогда не доверяла " вербальным" провенансам. Языком можно наболтать все, что родилось в эйфорической голове. Поэтому миф о происхождении коллекции как наследства от деда Ивана Гринева , к тому же не подтвержденный никакой документацией, вызывал у меня большие сомнения. Гораздо более реальной была версия о покупках западных картин сразу после войны и в пятидесятые годы в московских антикварных магазинах. Тогда они были завалены картинками, которые привозили из Германии и других стран советские солдаты и офицеры. В университетские годы я лично видела Кранаха и Шардена в коллекции Феликса Вишневского, на которые он показывал квитанции из антикварного магазина на Арбате. В те времена многие коллекционеры пополнили свои коллекции. Каталог коллекции, изданный Молевой в Италии в начале 1990-х годов также наводил на грустные размышления. Явно было завышено количество произведений. Чувствовалось , что ряд картин были приписаны каким-то авторам просто с кондачка. У каталога были итальянские редакторы, которые возможно также приложили руку к весьма поверхностному аннотированию.
Я не буду здесь развенчивать красочные подробности, которыми обрастали, благодаря богатому воображению Н.М.Молевой, различные версии происхождения коллекции.
А вот об ажиотаже, который возник по поводу этой коллекции сказать хочется. И Э.Белютин, и Н. Молева очень одаренные, творческие, артистические личности. И к тому же чрезвычайно амбициозные. Они всегда считали себя, ну, если не гениями, то почти. И цели ставили перед собой значительные : создание нового современного искусства, новой художественной школы, значительного музея и т.д.
Для меня их желание создать из своей коллекции музей западного искусства очень понятен. Коллекция при всех спорных моментах безусловно интересная. И в ней много интересных оригинальных вещей. Проблемы начинают возникать, когда начинаешь осмыслять, а какого типа и вида будет этот музей. Сейчас появилась возможность создания частного музея и их создают. Но это очень затратные проекты. Зато в частном музее можно выставлять все без всяких экспертиз. А вот если какое-то частное собрание предлагается в государственные музеи, собрания, то на мой взгляд без тщательных экспертиз это просто опасно и безумно. Во всех музеях мира при современных экспертизах обнаруживают кучу копий и просто подделок. Так что увеличивать это количество просто абсурдно.
Что касается частных музеев и частных дарений коллекционерами непроверенных произведений, то это уже поле риска, за который отвечает не только даритель, но и принимающие дар.
Спустя 20 с лишним лет судьба опять вывела меня на коллекцию Белютина. Меня пригласили консультантом на съемки французского фильма об этой коллекции. Мне пришлось досточно дотошно прошерстить саму коллекцию, а главное итальянский каталог, в котором оказалось намного больше произведений, нежели мне пришлось видеть в квартире Белютина и Молевой. Вопросы возникали на каждом шагу.
А в конце 2012 — начале 2013 года внимание российских СМИ опять привлекла судьба коллекции произведений искусства, принадлежавшей умершему годом ранее Элию Белютину. Сообщалось, что Польша обратилась к вдове художника Нине Молевой, ставшей после смерти Элия Белютина его единственной наследницей, с просьбой передать собрание этой стране и захоронить художника на польской земле. Назывались имена авторов работ, входящих в состав коллекции: Тициан, Рембрандт, Микеланджело, Рубенс, Тинторетто, Ван Дейк, Эль Греко — такая подборка могла бы украсить любой крупный мировой музей. В разных публикациях оценка коллекции колебалась от $400 млн до $2 млрд. Дополнительно уточнялось, что на нее претендуют также Литва и Италия. Официальные представители всех указанных стран ситуацию не комментировали. Обстоятельства дела обрастали новыми подробностями: сообщалось, что коллекцию решила передать за границу сама Молева. Возможность потери Россией произведений такого уровня всерьез обеспокоила общественность. Тот факт, что в Министерстве культуры будет практически невозможно получить официальное разрешение на вывоз из страны работ великих мастеров (несмотря на дарственные, завещания или иные документы, подтверждающие переход права собственности), почему-то никого не смущал.
История получила продолжение далее, когда на телеканале «Культура» вышел сюжет, сообщающий, что «уникальная коллекция живописи, собранная Элием Белютиным, 1 апреля 2013 года перейдет в собственность государства». В сюжете сообщалось о визитах к Нине Молевой высокопоставленных чиновников из Кремля и демонстрировалось поручение президента, на основании которого для коллекции требовалось подыскать достойное помещение , а до той поры обеспечить ее охрану. Камера показала квартиру, заполненную произведениями искусства, между которыми привычно гуляют хозяйские коты. Было рассказано обо всем — кроме самого интересного: какие эксперты, когда и на основании каких исследований подтвердили подлинность коллекции Белютина? И каково все-таки настоящее происхождение коллекции?
На все эти вопросы до сих пор нет ответов. А пока коллекция Белютина продолжает висеть в квартире на Никитском бульваре.
и еще раз, в 2021 году, она же пишет
https://www.facebook.com/kashukart/posts/6427786767294209
КОЛЛЕКЦИЯ ЗАПАДНОГО ИСКУССТВА ЭЛИЯ БЕЛЮТИНА и НИНЫ МОЛЕВОЙ
В связи с открытием в Манеже очередного Международного Антикварного салона мне вспомнилась коллекция западноевропейского искусства Элия Белютина и Нины Молевой, одной из самых фантастичных коллекций, которые мне пришлось увидеть. В Москве память о Э.Белютине сохранилась прежде всего как о проводнике нового современного искусства , а именно абстрактного экспрессионизма. Между прочим, именно здесь же в Манеже, где сейчас проводится Антикварный салон, произошел разгром Н.С. Хрущевым в 1962 году Белютинской студии « Новая реальность».
Я познакомилась с Белютиным в начале 1980-х годов, когда собирала материалы для сборника " Другое искусство ". Конечно, возникла необходимость раскрутить историю с выставкой Белютинской студии в Манеже в 1962 году. Спрашиваю всех - никто о Белютине последние годы не слышал. Наконец, Леня Бажанов дает телефон, который сохранился от каких-то контактов. Звоню. Меня приглашают придти на Никитский ( кажется тогда Суворовский бульвар. Старый дореволюционный доходный дом с маленьким , встроенным позже, лифтом. Поднимаюсь на верхний этаж. Дверь открывает сам Э. Белютин. Красивый импозантный мужчина. Квартира трехкомнатная или четырехкомнатная с большим коридором и высокими потолками. Меня вводят в гостиную. И я буквально столбенею. Стою с раскрытым от удивления ртом и выпученными глазами. А хозяин небрежными жестами руки указывает - направо Рубенс, налево Ван Дейк, а в следующей комнате Леонардо да Винчи, Тициан, Эль Греко, Веласкез, Микельанджело. В глазах у меня все помутилось. А в мозгу только звенит - откуда все это музейное богатство, откуда это... В общем - полное отупение и восторг. И может быть, я так бы и восторгалась этим собранием до сих пор, если бы к тому первому знакомству у меня не было десятилетнего опыта реставратора. Первое, что меня насторожило - это " Портрет неизвестной дамы" Ван Дейка. В мои университетские годы я работала в музее-усадьбе Архангельское, и десятки раз останавливалась перед этим портретом и рассказывала про Ван-дейка экскурсантам. А откуда этот портрет в коллекции Белютина? Да еще и несколько небрежно написанный. " Незаконченное повторение" - отмахнулся от меня Белютин. " Вакханалию" Рубенса я тоже видела в ГМИИ, куда она поступила из Эрмитажа. А " Бахус" Рубенса и до сих пор висит в Эрмитаже. " Мария Магдалина" Тициана тоже вызвала у меня большие
сомнения. Уж очень она была зареставрирована и
залачена. Леонардо да Винчи и Эль Греко из Будапештского национального музея тоже не закрепились как подлинники в моей сомневающейся душу.
Потом на протяжение 20 лет мне пришлось еще несколько раз посетить квартиру Белютиных. Между прочим, в какой-то момент " Портрет дамы" Ван Дейка из коллекции исчез.
Я начала рыться в каталогах мировых музеев. Анализировать каталог коллекции , изданный Молевой в Италии в начале 1990-х годов. И вопросы посыпались ,как из рога изобилия.
Как искусствовед, историк, реставратор, я никогда не доверяла " вербальным" провенансам. Языком можно наболтать все, что зародилось в эйфорической голове. Поэтому миф о происхождении коллекции как наследства от деда Ивана Гринева ( хотя его даггеротипный портрет встретил меня на стене в прихожей) , к тому же не подтвержденный никакой документацией, вызывал у меня большие сомнения.
По мифу Белютин и Молева всегда рассказывали , что коллекцию начал собирать 137 лет назад дед Белютина, художник московской конторы императорских театров Иван Егорович Гринев. Как исполнитель декораций в Большом и Малом театрах он получал большие деньги и ездил в Европу на аукционы. Для своей коллекции он и дом построил во Втором Красносельском переулке - была мечта, чтобы и у него был музей, как, например, у купца Щукина. Но тут возникает вопрос: а как эту коллекцию удалось сохранить после революции, когда все конфисковывалось. То, что ее прятали где-то на чердаке весьма сомнительно. Даже тайник с драгоценностями , замурованный под лестницей в московском дворце Юсуповых, был в конце концов найден.
Гораздо более реальной была версия о покупках западных картин сразу после войны и в пятидесятые годы в московских антикварных магазинах. Между прочим, Н.М. Молева как-то в разговоре сказала, что у них большая дружба с директором антикварного магазина на Арбате. И он в первую очередь сообщает им о новых поступлениях. После войны антикварные магазины были завалены картинами, которые привозили из Германии и других стран советские солдаты и офицеры. В университетские годы я лично видела Кранаха и Шардена в коллекции Феликса Вишневского, на которые он показывал квитанции из антикварного магазина на Арбате. В те времена многие коллекционеры пополнили свои коллекции. Как раз в эти же 50-е -60-е годы набивала антиквариатом свой особняк Нина Стивенс, у которой была итальянская живопись 17 века музейного уровня .
Я не буду здесь развенчивать красочные подробности, которыми обрастали благодаря богатому воображению Н.М.Молевой, различные версии происхождения и состава коллекции. Но когда я стала анализировать количество и состав коллекции по каталогу, который был издан Молевой в 1990-х годах, то оказалось, что количество сильно завышено, а аннотации не соответствуют реальности. Например, количество работ в каталоге насчитывает около 400 работ. В белютинской квартире такое количество, конечно, никогда не могло поместиться. Даже, если были какие-то дополнительные хранения, размещение такого количества в советские времена сомнительно. Тем более, что в каталоге все 400 работ не приводятся, а даются выборочно. И не по сквозной нумерации, а идет предположим картина под № 40, а за ней сразу картина под № 90 и т.д. С аннотациями Молева проделала также большую работу. Она прочесала всю историю мирового искусства и ко многим работам выдала вымышленные провенансы.
Об ажиотаже, который возник по поводу этой коллекции несколько лет тому назад в связи с предполагаемым музеем, сказать хочется особо. И Э.Белютин, и Н. Молева очень одаренные, творческие, артистические личности. И к тому же чрезвычайно амбициозные. Они всегда считали себя, ну, если не гениями, то почти. И цели ставили перед собой значительные : создание нового современного искусства, новой художественной школы, значительного музея и т.д.
Для меня их желание создать из своей коллекции музей западного искусства очень понятен. Проблемы начинают возникать, когда начинаешь осмыслять, а какого типа и вида будет этот музей. Сейчас появилась возможность создания частного музея и их создают. Но это очень затратные проекты. Зато в частном музее можно выставлять все без всяких экспертиз. А вот если какое-то частное собрание предлагается в государственные музеи, собрания, то на мой взгляд без тщательных экспертиз это просто опасно и безумно. Во всех музеях мира при современных экспертизах обнаруживают кучу копий и просто подделок. Так что увеличивать это количество просто абсурдно. Для подтверждения подлинности и оценки коллекции
коллекции Белютин и Молева приглашали к себе экспертов французского аукционного дома "Отель Друо". Те провели в квартире неделю, взяли за работу 10 тысяч долларов и оставили супругам простыни заключений по каждому предмету коллекции. Авторство всех ценностей было подтверждено. Стоимость собрания тоже была названа, - исходя из стартовых аукционных цен, 400 млн. долларов.
Очень странная экспертиза. Во-первых, только визуальная. Во-вторых, что авторство всех ценностей было подтверждено. А ведь в коллекции определенно есть копии.
Что касается частных музеев и частных дарений коллекционерами непроверенных произведений, то это уже поле риска, за который отвечает не только даритель, но и принимающий дар.