То, что авторы сделали Всадников мотоциклистами — не их оригинальная мысль, она, конечно, давно на поверхности. А вот другие элементы современного антуража, которые они придают своим Всадникам — более любопытны. Речь, в первую очередь, о том, что они приобрели профессию. И, как выяснилось, не прятались на страницах Книги за семью печатями, а все это время работали среди людей. Война сначала была торговцем оружием, а в последние годы, вот, переквалифицировалась в международную журналистку, что, конечно, злая и уместная шутка.
Еще сатиричней то, что авторы сделали со Всадником, который появляется на страницах романа вторым (в "Апокалипсисе" он Третий Всадник). Его зовут Голод.
О нем написано в Библии: "И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей. И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай" (Откр. 6:5-6).
Главные опознавательные черты Голода: конь вороной и мера (т.е. весы). Почему весы? Это не так очевидно, как меч для Войны. Разгадку нам даст фраза, которую после появления Третьего всадника произносит одно из небесных животных: "хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай". Ни одного из других всадников никакими поучениями больше не сопровождают, только этого. Непонятные слова можно перевести на современный примерно так: "за рубль можно купить либо 1 буханку белого, либо 3 буханки ржаного, а оливковое масло и вино проще достать". То есть этот голос рассказывает о том, как дорого стоит хлеб во время голода, а также что масло и вино доступней (потому что во время засухи зерновые погибают раньше олив и виноградной лозы с глубокими корнями). Кроме того, зерно продают по весу. Таким образом, весы здесь — совершенно не то, что символизируют привычные нам весы в искусстве, атрибут Фемиды, богини правосудия. Это не положительная вещь, а отрицательная, символ торговца зерном, жадного и расчетливого человека, который наживается на торговле едой в блокадном Израиле. Именно поэтому данного всадника иногда рисуют очень толстым.
В "ДП" этот Всадник получил имя Sable (переводчики, как один, переводят это дословно, как "Соболь", хотя это тоже характеристика цвета, устоявшееся английское "соболино-черный", у нас не распространено, т.е. можно было и поартистичнее это перевести, коли над Войной поизгалялись так разнообразно). Первое имя у него Raven (Вран, т.е. ворон, ну ок).
Голод создал индустрию некалорийной диетической еды и с помощью ее покоряет мир. (Этой некалорийной еды вокруг так много, действительно, что людям, любящим хорошо поесть, подобная агитация и пропаганда диет кажется адскими происками!)
Когда к нему в ресторане подходит тощая, как скелет, фотомодель, он говорит ей "вы похожи на моего старого друга", подразумевая, конечно, коллегу-Смерть. А надпись, которую он оставляет на ее книге как автограф — это та самая загадочная фраза про хиникс из Откр. 6:6.
Почтальон, когда наступает время сбора, привозит Голоду посылку с весами. И вот это, пожалуй, реально первый момент, когда знание непосредственно книги "Апокалипсис" нужно для понимания — раньше, даже с доставкой меча Войне, можно было выехать на логике, догадках и общей эрудиции.
Мастерство авторов как сочинителей видно в том, как они тасуют Всадников, путая их устоявшийся классический порядок ради верного эффекта. Третьим по счету появляется тот, кто по Писанию должен быть Первым Всадником.
"И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить" (Откр. 6:1-2).
Его атрибуты: лук со стрелами, венец (корона) и белый конь. Легендарная традиция (не "Апокалипсис" непосредственно) называет Первого Всадника Чумой, Мором. Однако нынче для нас это не пугающе. А авторам "ДП" надо именно напугать и показать на реальное бедствие, поэтому они делают его Загрязнением и обговаривают, что Чума ушел на пенсию после изобретения пенициллина. Имена его завязаны на белый цвет: "Уайт, иногда Бланк, иногда Альбус, Вайсс, Белов", он работал на ядерных станциях, где были утечки, изобретал всякие вредные вещи и т.п.
Такое ультрасовременное развитие этой фигуры на основе данных в "Апокалипсисе" наметок и поздних толкований — целиком авторское и весьма изящное.
Почтальон доставляет Загрязнению его атрибут — венец, метаморфоза с которым подчеркивает профессию Всадника. "За его спиной Мел вскрыл посылку. В ней была корона — обруч белого металла с алмазами. Он внимательно осмотрел ее и удовлетворенно одел на голову. Она блеснула в лучах восходящего солнца, и тут же пятна, которые начали разъедать серебристую гладь в тех местах, где ее коснулись пальцы, расплылись по всей поверхности; и корона стала черной". В классическом искусстве корону, которую надевает Всадник — Мор, нередко наоборот, рисуют лучащуюся светом. Отметьте, что авторы отказываются от лука – второго атрибута этого Всадника, т.к. это избыточно.
Ну а Смерть — он и есть всегда Смерть, чего тут особенного выдумывать, наоборот, надо педалировать архетипичное.
"И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными" (Откр. 6:7-8).
Смотрите, четвертому Всаднику в "Апокалипсисе" атрибута не выдается.
Аналогично и в "ДП". Почтальон говорит Смерти:
"– Посылки, к сожалению, нет, мистер… э, сэр. Только сообщение.
– ТАК ГОВОРИ.
– Вот, значит, оно, сэр. Кхм. Иди и смотри".
На самом деле, слова "иди и смотри" это ангел адресуют Иоанну, чтобы он посмотрел на Всадников и потом про них написал. Но в "ДП" подобное использование фразы – ок, потому что какой выход из ситуации-то был у авторов за отсутствием посланного атрибута? А фраза громкая, легко узнаваемая.
***
Едем далее по тексту. Оба учителя учат того, кого они считают Антихристом по своей классике: "И оба постоянно читали мальчику Откровения Иоанна Богослова".
Фраза о том, что все лучшие мелодии написаны Дьяволом (Devil has all the best tunes), приписывается Уильяму Буту, основателю Армии Спасения, однако использовалась и до него, восходя к 18 веку.[Подробности, кому нужны](It originates in the 18th century, being attributed to George Whitefield, in The Monthly Review, or, Literary Journal, Vol. 49 (June 1773 - January 1774), p. 430; it has also been reported as a remark made by Rowland Hill, when he arranged an Easter hymn to the tune of "Pretty, Pretty Polly Hopkins, in The Rambler, Vol. 9 (1858), p. 191, as well as being attributed to Charles Wesley, and sometimes his brother John.)
Из описания книжной коллекции Азирафаэля:
"...в специальном шкафчике, где строго поддерживались определенные температура и влажность, лежал в углу свиток, написанный на острове Патмос трясущейся старческой рукой святого Иоанна Богослова, чье «Откровение» стало непревзойденным бестселлером всех времен и народов. Он показался Азирафаэлю славным малым, хотя и злоупотреблял странными грибами".
Обратите внимание, что оригинал книги — это именно свиток, как и положено, потому что кодексов со страницами в ту эпоху еще не изобрели. Хранение у такого ценного свитка, конечно, соответствующее из-за хрупкости.
Если по правде, то древнейший сохранившийся до наших времен манускрипт, где есть текст "Апокалипсиса", и то не целиком — папирус кон. III - нач. IV в.
***
А вот тут сержант Шедуэлл демонстрирует знакомство с Библией, типичное для среднего обывателя (поверхностное, одни штампы): "Шедвелл выходил в коридор между их комнатами, крича оскорбления типа «Блудница вавилонская!» — но сама мадам Трейси по секрету сказала Ньюту, что ей это даже льстит".
Словосочетание "блудница Вавилонская" тоже происходит из книги "Апокалипсис". Там это демоническая фигура, воплощение зла, аллегория блудливого, т.е. языческого, Римского государства. Шлюха Вавилонская едет верхом на Звере Багряном (одном из Зверей Апокалипсиса, мб Сатане) и из своего кубка поит вином блудодеяния царей земных. Отрицательный персонаж, но весьма запоминающийся.
"Блудница Вавилонская", илл. davelebow.deviantart
Шедуэлл ничего этого не знает (авторы прямо пишут, что "Апокалипсиса" он не читал, только те части Библии, которые ему по работе нужны: "Его библейские познания ограничивались восемнадцатым стихом двадцать второй главы книги Исхода, которая касалась ведьм и гласила: «Ворожеи не оставляй в живых». Однажды он глянул на девятнадцатый стих, где говорилось о предании смерти всякого скотоложника, но понял, что это выходит за пределы его компетенции").
Поэтому этим словосочетанием он попросту обзывается. Тем более, что мадам Трейси действительно подрабатывает в определенные дни недели проституцией (если внимательно вчитываться в текст, то конкретней, видимо — доминой для своих старых клиентов-мазохистов, которые ходят к ней уже много лет).
Также он обзывает ее, с тем же смыслом, "Иезавелью" (в одном из русских переводов "дщерью Иезавели"), в оригинале Painted Jezebel, т.е. "нарумяненная Иезавель" (Ветхий Завет очень осуждал эту израильскую царицу за то, что она использовала косметику, приличные женщины краситься не должны). Царица Иезавель (3-я и 4-я книги Царств), собственно, проституцией не занималась, она просто была язычницей, и отвратила мужа своего царя от веры в Яхве, а также отличалась надменным властолюбивым характером. Однако в просторечии "Иезавель" и "Дщерь Иезавели" (аналог. "дщери Евы") вошли именно насчет сексуальной жизни, а не того, что прямым текстом в Библии написано. NB: Имя "Иезавель" также встречается в "Апокалипсисе", причем считается, что тоже как обзывание, правда, не блудницы, а язычников. У мадам Трейси есть еще одна профессия, с годами приносящая все больший относительный доход - ясновидящая, медиум. Она устраивает классические спиритические сеансы. С точки зрения Библии эта ворожба и вызывание духов - язычество, так что в данном случае Шедвелл как раз очень уместно (не намеренно) обзывает ее Иезавелью.
Является ли мадам Трейси воплощением или дублем апокалиптической Блудницы? Несмотря на профессию, на мой взгляд — нет. Также она не пародия на нее, а скорее отзеркаливание (причем не факт, что преднамеренное). Апокалиптическая Блудница (молодая и красивая) является отрицательным персонажем, и ее ездовым животным служит демон. Геймановско-пратчеттовская Блудница (старая и бедная) однозначно положительный персонаж, и вдобавок, сама становится ездовым животным ангела.
***
Анафема показывает пророчество Агнессы №2315, где есть строчка "he divideth the Worlde into 4 partes" (он разделит мир на 4 части). Там ее предки написали свои комментарии, что по их мнению это может относится к Откр. 6-10 (опечатка? на самом деле это 8-й стих, а не 10-й): "...конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными". Это про Четвертого Всадника, однако мы, читатели, уже знаем, что это толкование ошибочно и на самом деле про другое: в сцене ранее Адам предлагал своим троим друзьям разделить мир на четыре части света и управлять каждой.
Следующее предсказание №3017 также о текущих событиях, соединяя персонажей "Апокалипсиса" и "ДП".
Трое, судя по всему — это трое на одном мотороллере (мадам Трейси, Азирафаэль и Шедуэлл).
А вот это — только о 4 Всадниках, ну вам уже не нужно разжевывать, надеюсь, по масти они легко опознаются.
***
Далее эпизод с огромным деревом, вырастающим в торговом центре в Бразилии.
Не прямо, но теоретически возможен тут отголосок Откр. 22:2, где рассказывается о том что в раю Новом Иерусалиме будет гигантское вечно плодоносное древо с плодами для исцеления всех народов.
Древо жизни. Миниатюра 14 века
Затем всплывает Кракен из сонета Теннисона. Папа его — Зверь из моря "Апокалипсиса", сын — Ктулху.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАВТРА
***
Хотите понимать истоки современной культуры еще лучше — покупайте мою книгу "Апокалипсис в искусстве" (на Озоне)
- Ранее по теме: Мотивы книги «Апокалипсис» в «Дюне» Фрэнка Герберта