Самой мне писать текст лениво, солнышко вот вообще вышло, и пиво в холодильнике балансирует на грани погибели, поэтому я беспардонно краду текст Марьяны
eregwen Скуратовской.
В XVIII веке макияж — и женский, и мужской — превратился в целое искусство. Дамы пользовались белилами и румянами, нередко сурьмили брови, пудрили лица и парики. Мужчины не пренебрегали тональными средствами и тоже посыпали парики пудрой.
О том, что женщины в России пользовались косметикой еще в допетровские времена, осталось немного свидетельств. Сохранились некоторые парсуны — например, портрет Натальи Нарышкиной, матери Петра I, — и письменные источники.
В «Путешествии в Московию» 1661 года австрийский дипломат Августин Мейерберг писал о русских женщинах так: «Все они натирают всё лицо с шеей белилами, а для подкраски щек и губ прибавляют еще румян». Так что с реформами царя Петра в России стали новинками европейские платья, но никак не белила и румяна. Ими пользовались и бабушки, и прапрабабушки модниц XVIII века. Хотя, конечно, со временем изменялись и сами средства, и их ассортимент.
Парсуна царицы Натальи Нарышкиной
В 1753 году обер-церемониймейстер императрицы Елизаветы привез из Италии очень дорогие и качественные жемчужные белила. Дамы, которым не хватило заграничной новинки, обращались к юной Анастасии Голицыной: ее старший брат, Александр Голицын, в ту пору находился в Гааге и мог выслать косметическую диковинку в Петербург. Голицына написала брату трогательное письмо, в котором извинялась за то, что отвлекала его от государственной службы, и умоляла купить и прислать «памаду, катороя называетца жемчужной» и «делает великую белизну». Судя по ранним портретам Александра Голицына, где тот изображен с легким, но заметным румянцем, он тоже мог пользоваться косметикой. Щеголи в ту эпоху нередко прибегали к макияжу — белилам, румянам — и обязательно пудрили парики.
Александр Голицын на портрете кисти Д. Левицкого, 1772
Федор Рокотов написал портрет Екатерины II в 1763 году — через год после того, как она взошла на российский престол. В день, когда Екатерина выходила замуж, императрица Елизавета Петровна посоветовала ей не злоупотреблять косметикой, чтобы подчеркнуть юную красоту. Однако будущую жену Петра III все-таки немного нарумянили: на портрете кисти Рокотова искусственный румянец хорошо заметен. В ту эпоху обходиться без белил, пудры и румян, особенно дамам с высоким положением в обществе, было нельзя. С одной стороны, косметика помогала скрыть дефекты и добиться эффекта гладкой, ровной, сияющей белой кожи с ярким или нежным румянцем. С другой — это был своеобразный культурный код, который указывал на статус женщины.
Екатерина II на портрете Ф. Рокотова, 1763
Дворянка Елизавета Янькова — ее воспоминания записал и издал внук Дмитрий Благово — описывала времена своей молодости, которые пришлись на последнюю четверть XVIII века: «…пудра очень всех красила, а женщины и девицы вдобавок еще румянились, стало быть, зеленых и желтых лиц и не бывало. С утра мы румянились слегка, не то что скрывали, а для того, чтобы не слишком было красно лицо; но вечером, пред балом в особенности, нужно было побольше нарумяниться. Некоторые девицы сурьмили себе брови и белились, но это не было одобряемо в порядочном обществе, а обтирать себе лицо и шею пудрой считалось необходимым».
Анна Янькова на портрете Д. Людерса, 1758
Белила тех лет были губительны для здоровья: в них добавляли свинец. И тем не менее подобный «макияж» продолжали использовать. Были и менее вредные средства: на основе висмута, мела или крахмала, — но они не так хорошо маскировали недостатки. Понимая, что краски в любом случае не улучшают кожу, современники составляли руководства по уходу за лицом. В них советовали перед нанесением макияжа использовать специальные притирания и лосьоны, а перед сном белила и румяна стирать. Если оказывалось, что слой «тонального крема» получился слишком толстым, можно было воспользоваться специальным ножом, чтобы соскрести излишки, — так художник соскребает с холста лишнюю краску.
Дамам пудра тоже была необходима: ее использовали и для лица, и для волос. Графиня Урсула Мнишек на портрете кисти Дмитрия Левицкого красуется с высокой и пышной прической в стиле начала 1780-х. На такую могло уйти полкилограмма пудры и даже больше — правда, значительная часть при этом просыпалась на пол. Чтобы напудрить волосы, прибегали не только к пуховкам, но и к воздуходувкам, а чтобы не обсыпаться при этом с головы до ног, надевали специальное неглиже и даже маски. А если косметического средства оказывалось больше необходимого, его счищали неострым ножом и специальной кисточкой. Пудру — белую и различных оттенков — обычно делали из пшеничной муки. На портрете графини она светло-серая, так что волосы кажутся седыми — тогда считалось, что такой цвет подчеркивает свежий цвет лица.
Урсула Мнишек на портрете Д. Левицкого, 1782
Высокие прически в XVIII веке женщины носили не так и долго — только в 1770–80-х годах. В остальное время в моде были аккуратные укладки, как на портрете княгини Трубецкой. Еще больше на картине привлекают внимание не белые напудренные волосы, а алеющие щеки: румяна стали самым ярким во всех смыслах косметическим средством той поры. По воспоминаниям Яньковой, «не нарумянившись, куда-нибудь приехать значило бы сделать невежество». На изготовление румян шла киноварь — более дешевый и вредный вариант, — или более дорогой кармин. Позже начали использовать шафран: это не вредило коже и давало возможность создавать разные оттенки, от ярко-красных до бледно-розовых.
Татьяна Трубецкая на портрете А. Антропова, 1761
Красились не только знатные дамы. Женщины из купеческих семей и крестьянки использовали самые примитивные и недорогие румяна, известные еще со Средних веков — свеклу. На портрете Степаниды Яковлевой работы Ивана Вишнякова молодая женщина из купеческой семьи изображена при полном параде. Цвет ее лица отличается от цвета рук и, скорее всего, она набелена, а щеки — щедро нарумянены. Политический деятель из Венесуэлы Франсиско де Миранда, который побывал в России 1786–1787 годах, так описывал женщин из купеческих семей: «Лица у всех искусно накрашены, хотя, сказать по правде, они в этом нимало не нуждаются, ибо природа наделила их весьма привлекательной внешностью».
Степанида Яковлева на портрете И. Вишнякова, 1756
Щеки неизвестной дамы на портрете Федора Рокотова гармонируют с ее розовым платьем. Однако румяна наносили не только на щеки, но и под глаза, чтобы те казались ярче, и на виски, и возле губ. Этот цветовой акцент был завершающим штрихом в сложном процессе дамского туалета. В разное время дня использовались разные оттенки. Обычно дамы не стеснялись поправлять макияж публично. Де Миранда писал: «Есть тут туалетные комнаты, где дамы то и дело обновляют краску на лице… Одна девушка усердно предавалась своему занятию на глазах у всех».
Неизвестная на портрете Ф. Рокотова, 1770
В использовании румян этикет не налагал «ограничений по возрасту». Их применяли и юные девицы, и пожилые дамы. При полном макияже художник Алексей Антропов изобразил статс-даму императрицы Елизаветы — Анастасию Нарышкину. Изготовляли румяна, как и сегодня, в разной форме — в виде порошка, который наносили кисточкой, в виде густой помады, или же это могли быть небольшие окрашенные кусочки ткани или бумаги, которыми терли лицо.
Анастасия Нарышкина на портрете А. Антропова, 1759
Варвара Ушакова на портрете Н. Аргунова, 1810-е
Ближе к концу XVIII века в моду входила натуральность. Белила и румяна уступили место естественности. И даже если дама пользовалась косметикой, она стремилась к тому, чтобы это не бросалось в глаза.
Императрица Елизавета Алексеевна на портрете В. Боровиковского, 1800-е
Однако многие дамы не отказались от румян и в XIX веке, когда яркие краски уже вышли из моды. Варвара Ушакова, жена тверского губернатора, позировала Николаю Аргунову в 1810-х, уже будучи в летах, но цвет лица у нее свежий и здоровый. Михаил Пыляев в книге «Замечательные чудаки и оригиналы» описал немало дам, на щеках которых «играл румянец, правда, искусственный, по моде прежнего времени».
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →