Отсюда:
"...Платье воспитанниц Мариинских институтов стало первой русской школьной униформой для девочек. Неотъемлемой его частью был корсет. Для женщин из сословий, к которым относились институтки, ношение корсета было обязательным. Приучать к корсету начинали с детства: в пять лет девочкам для формирования талии надевали тугой пояс, а в подростковом возрасте, в 14–15 лет, – настоящий корсет [Кирсанова, 1995, c. 137–138].
Несмотря на то, что внутренняя жизнь институтов была довольно подробно и строго регламентирована, некоторые детали быта были предоставлены усмотрению местных начальств, для которых образцом оставался первый и самый привилегированный из институтов – Смольный. Одежда воспитанниц была типовой, она отличалась в разных институтах лишь немногими деталями и сохраняла свой облик на протяжении всей их истории. Корсеты были настолько же привычны, как и любая другая повседневная обыденная вещь, их существование не подвергалось никакому сомнению, и поэтому в Ведомстве обращали внимание лишь на цену изготовления и количество необходимых смен. (...)
Корсет становится объектом публичного внимания в эпоху Великих реформ. В те годы обществом переосмыслялись общепринятые взгляды, пересматривались прежде незыблемые нормы. В обществе стали обсуждаться вопросы, связанные с физиологией человека, чему способствовал подъем естественных наук. Специалисты заговорили о вреде ношения корсетов, их аргументы подхватывались сторонниками эмансипации женщин.
Возражая им, приверженцы традиций нередко ссылались на пользу корсетов именно с точки зрения анатомии: корсет не только «образует нашу талию», он необходим «при ортопедическом лечении наших наружных недостатков», и «кривобокие » не кажутся «уродами единственно по милости… корсета» [Москвитянин, 1856, с. 360]. Демократически настроенные публицисты обвиняли «обожателей интересной бледности и тонких талий» в том, что они «не соглашаются с естествоиспытателями » [Русское слово, 1864, с. 14], феминистки видели в корсете символ порабощения женщины.
Но девочки-институтки, подобно множеству взрослых светских женщин, по-прежнему наперебой щеголяли «перетянутыми талиями», нещадно стягивая себя «из кокетства» [Бельская, 1870, с. 11]. Спор противников и сторонников корсетов продолжался до их отмены как непременного предмета туалета в начале ХХ в.
В женских институтах Мариинского ведомства во второй половине XIX в. впервые серьезно был поставлен вопрос об удобстве школьной униформы и корсетах. В 1857 г. для классных дам была составлена инструкция, которая указывала, что «платье не должно препятствовать развитию тела, а предоставлять полную свободу движений», а «употребление корсета дозволяется с разрешения врача; корсет не следует стягивать слишком туго и он должен соответствовать форме тела, равно переменяться сообразно с ростом и развитием по крайней мере раз в год и чаще в случае надобности» [Материалы, 1857, с. 18, 20. § 21]. По всей видимости, эти правила действовали и раньше – так, по воспоминаниям Анны Стерлиговой (1839 г.р.), классная дама «избавила» девочку от корсета, потому что та была «слабого здоровья, худая и бледная» [Стерлигова, 2001, с. 88].
В 1862 г. против сложившегося порядка ношения корсетов институтками выступил главный инспектор по медицинской части Мариинского ведомства. Он настаивал, чтобы «корсет не был употребляем слишком рано в детском возрасте, т.е. до начала перехода полного развития организма, что обыкновенно бывает на 13-ти и 14-летнем возрасте, и чтобы во всяком случае употребление корсета было назначаемо по указанию врача» [РГИА. Ф. 759. Оп. 22. Д. 819. Л. 1–6]. При этом грудь должна была быть «совершенно свободна», а корсет «упирался на подвздошный костяк… поддерживал спину и брюшные внутренности, не стесняя их противу натуры» и «допускал совершенную свободу всякому движению тела и рук и нисколько не мешал полноте дыхания».
Начальству Мариинского ведомства были предложены три варианта особых «гигиенических» корсетов для институток, изготовленные «известной корсетницей, французской подданной», и получившие «вполне одобрительные отзывы» на Мануфактурной выставке в Петербурге в 1861 г. Эти корсеты, по заключению медиков, могли «служить к предупреждению искривлений», но были отвергнуты и из-за дороговизны (6–7 руб.) и чрезмерной мягкости. Позже был представлен еще один вариант, стоивший вдвое дешевле, соответствующий «анатомическому строению тела и физиологическим отношениям организма». (...) Передовые идеи о гигиене одежды преподавались институткам, готовившимся к педагогической деятельности, раньше, чем они получили распространение в широких кругах общества.
В Программе обучения педагогике в казанском Родионовском институте корсетам было уделено особое внимание: «Корсеты, или шнуровки. Их назначение. Господство моды… противоположность естественной формы грудного ящика форме искусственной, требуемой модой. Сопротивление нижних ребер внешнему давлению, будучи слабее в шесть раз сопротивления ребер верхних, представляет удобство к стягиванию талии… Последствия, проистекающие от сжатия нижней части грудного ящика: изгиб грудной кости, прилив крови к голове, дурное пищеварение, искривление позвоночного столба, подъем плечевых лопаток. Обмороки, случащиеся после снятия корсетов, вследствие ранней и долгой привычки к ним… Болезни, происходящие от неумеренного употребления корсетов. Дурное влияние корсетов на внешнюю красоту, на красоту лица» [Левандовский, 1867, с. 4]. Важность преподавания подобного курса очевидна, поскольку адресован он был будущим матерям, учительницам и гувернанткам.
Постепенно, прежде всего, благодаря усилиям медиков, в практику входило правило носить корсеты «только в старших классах, по сформировании организмов, и то не каждый день, а в исключительных случаях, в большие праздники или танцевальные вечера» [Медицинский отчет… 1895, с. 35]. (...)
Казанский институт в 1899 г. выступил с очередной попыткой добиться «исключения из употребления корсетов, положенных нормальной табелью». Как указывалось в обращении к главе Ведомства, некогда начальница института С.В. Ланская, приступив к своим обязанностям, сразу исключила из употребления корсеты (в инвентарных описях института они встречались последний раз в 1882 г.), а теперь же «вред от употребления корсетов в детском возрасте признан всеми врачами». Инспектор Ведомства по медицинской части, как и его предшественник, поддержал эту инициативу: «употребление корсетов, особенно в период роста девиц, оказывает несомненно вредное влияние на здоровье. Корсет, сжимая грудную и брюшную полости, вносит целый ряд вредных влияний в отправлении весьма важных для жизни органов дыхания, кровообращения и питания: малокровие, обмороки, катар кишок, несвоевременные менструации, плохое развитие грудных желез» [РГИА. Ф. 759. Оп. 25. Д. 843. Л. 1–7 об.]. Более того, инспектор делал категорический вывод: «Исключение корсетов из употребления в институтах Ведомства следует признать разумной мерой, заслуживающей подражания». Все документы были поданы на рассмотрение царице, которая, тем не менее, отвергла эту «разумную меру». Корсеты, хотя и с оговоркой, были признаны необходимыми «при условии, чтобы эти корсеты для избежания вредных последствий их ношения, делались по мерке и не надевались в тех случаях, когда в виду охранения здоровья воспитанниц оные надевать не следует» [РГИА. Ф. 759. Оп. 25. Д. 843. Л. 1–7 об.].
Вето, наложенное императрицей, может представляться нашим современникам чуть ли не вздорным. Но в контексте повседневной жизни конца XIX в. это решение было вполне понятным и ожидаемым, ведь одной из главнейших задач институтов была социализация их воспитанниц. (...)
Оговорка императрицы о необходимости «охранения здоровья воспитанниц» открывала возможность для врачей и местного начальства институтов регламентировать ношение корсетов по собственному усмотрению. Институтские врачи повсеместно были едины в своем отношении к корсетам, и всячески старались избавить от них своих подопечных. Они требовали «ограничений в ношении корсетов, замены их лифчиками» [Медицинский отчет, 1903, с. 186].
В начале ХХ в. представления о безусловной вредности ношения корсетов распространялись все шире. Женщины-врачи, чья общественная роль возрастала, выступали за отмену корсетов особенно убедительно и радикализм их оценок со временем усугублялся.
В конце века женщина-врач М.М. Волкова отмечала, что «с точки зрения социальной одежда имеет громадное значение». Перечислив вредные последствия ношения корсета, она все же успокаивала читательниц, что «никто не стремится отнять от вас вашего любимца корсета», но лишь «уничтожить вредные стороны корсета, давление на область талии, на почки, желудок, поперечную кишку…» [Волкова, 1899, с. 85] (...) Женщина-врач Е.А. Михайлова, отмечая, что ношение корсетов приводит к «заболеваниям печени, образованию желчных камней, болезням женских половых органов вследствие застойного в них кровообращения» – ведь не зря «у немцев есть ходячее название “корсетная печень женщины”», прямо критиковала в своих лекциях «казенные женские заведения» (прежде всего, разумеется, Мариинские институты)..."
shakko: А потом вообще случилась революция, и всем стало не до корсетов. Выживатьв лифчиках оказалось намного удобнее.
- Целиком статья вот, со сносками: В.В. Пономарева. Казус «предмета вещевого довольствия» в Мариинских женских институтах: медицина против этикета. XIX — начало ХХ в. Вестник Московского университета. Серия 23: Антропология, 2015, издательство Изд-во Моск. ун-та (М.), № 4, с. 126-130.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →