Арт-кабаки Серебряного века: немного про секрет их экономического выживания

Как снимал стресс цвет русской культуры? Когда великий итальянец Томмазо Маринетти в 1914 году приехал в Россию, его отвели в подвальное кафе «Бродячая собака». Он сидел за столиком, осушая бокал за бокалом, не обращал внимания на то, что творилось на эстраде и, периодически стряхивая сонливость, разражался громовой тирадой: «Обладать женщиной — не значит тереться об нее, а проникать телом в тело! Вставлять одно колено между ляжек? Какая наивность! А что будет делать второе?»

Русские посетители кафе от возгласов трепетали — а речь шла о том, как правильно танцевать танго: яростный футурист Маринетти только что опубликовал манифест «Долой танго и Парсифаля!» и шпарил кусками из него. Тема была актуальной — в «Бродячей собаке» как раз этот танец считался самым модным, в пику «устарелым» ужимкам босоногой позерки Айседоры Дункан.




Петербургская «Бродячая собака» — прославленное арт-кабаре Серебряного века. Но не единственное — в ту эпоху их было множество по всей России. Другое знаменитое питерское заведение — «Привал комедиантов»; еще в столице существовали театральные «Лукоморье», «Кривое зеркало» (где придумали пародийную оперу «Вампука»). В Москве были «Летучая мышь» (там отдыхали мхатовцы) и «Алатр», в котором начинал петь Вертинский, а Вера Холодная познакомилась с Ханжонковым. В Киеве работал «Х.Л.А.М.», а в Ростове-на-Дону «Подвал поэтов» — приют ничевоков, великих русских абсурдистов. Эти кафе, где представители богемы чувствовали себя как дома, появлялись и в 1900-х годах, и после революции, причем некоторые просуществовали до 20-х.

Ну что значит «как дома»? Лучше, чем дома!
В «Летучей мыши» после напряженного трудового дня Станиславский отплясывал канкан, а величественная Книппер-Чехова исполняла легкомысленные песенки. Будущий балетмейстер Метрополитен-оперы Борис Романов скакал верхом на стульях.
Пока еще весьма приличный режиссер на госслужбе Мейерхольд на маленькой сцене «Бродячей собаки» экспериментировал со всеми приемами, какие ему приходили в голову, — что из этого вырастет, мы знаем.

Директор императорских театров князь Сергей Волконский организовывал там же показ приемов модной ритмической гимнастики — не сам, а силами своего друга, почти голого француза Поля Тевна, танцовщика и художника, в будущем сердечного приятеля Кокто и Стравинского.

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ НА САЙТЕ ЖУРНАЛА НОЖ

• Telegram channel