Я шла сзади и тихо восхищалась. У МакДачника на Пушке, как всегда, маячили панки. Один из них, пахнувший как протухший арбуз и покрытый разводами пыли, сегодня был особенно шумен. Из его рукава развивался по ветру грязный бинт в потеках крови. Когда он увидел детку, на его паскудной роже отразился восторг. Панк подошел к ней. Начал канючить у нее банку Хуча, которую она несла в руке. Своими грязными лапами он обмацал ее грудь, забрал банку, выразился матом и ушел.
И вот еду я в метро и тихо радуюсь, что у меня не такая задница, по которой видно, как много я о себе воображаю...
